email:

theatr-skazok@yandex.ru

 

Елена Прудиус

Сказка про Балдею и ее Организм

Жила на свете тетка одна, Балдеей звали. Тетка как тетка, ничего особенно выдающегося за ней не наблюдалось. В положенное время отпочковала от себя, как было в тех краях заведено, двойку-тройку клонов, мини-Балдеи такие получились симпатичные. А потом с какого-то перепугу пристрастилась к местному зелью типа нашего пейота. И пейот его и пейот, что ни день. А вослед за ней и клоны подсели на зелье. Сначала ухитрялась она обходиться малыми дозами. А женский алкоголизм дело известное, штука забористая, как заберется в печенки, фиг ее оттуда отковыряешь. Пьет она этот пейот вот уж год, и другой, и третий. А малой дозы уже ма-а-а-а-ло стало. На среднюю перешла,  от большой все же воздерживается, остатки приличий не дают разогнаться на полную катушку, пережитки, значит, собственного Эго.
И видит однажды Балдея сон. Будто пришла она в место незнакомое, удаленное от известных ей мест, видит она издали на небольшом возвышении крест кое-как сколоченный, а на нем тело болтается – на тощих ручонках вывернутых провисло, мухами так облеплено, что и не узнать, чье-такое тело. Но раз мухи сидят, значит, еще живое. Подошла она поближе, мух отогнала, батюшки светы, да ведь это ее собственный личный Организм висит на гвоздях и муку смертную принимает. Расчувствовалась тут тетка, выдрала гвозди из крестовины, сняла свой Организм с нее и в жидкую тень баобаба положила, веткой стала обмахивать, мух отгоняя, и вопрошала она его, как же он до такой жизни докатился, ее не спросясь. Тут Организм не выдержал, прослезился:
- Ты, говорит, Балдеюшка, сама меня так немилосердно и развесила на той крестовине, когда под пейотом бывала, сама же гвозди мне в ладони и ступни многострадальные забивала, а потом про меня и забывала.
- Да не может такого быть! – рассердилась Балдея, - не согласна я такую твою клевету переносить, я, может, и мухи обидеть не могу.
- Да, Балдеюшка, мухи как раз и не в обиде остались, да и не только мухи, – и Организм из последних сил указал ей высохшим перстом куда-то за дерево.
А там тени мелькают, и все ближе к ним подбираются – на шакалов да гиен смахивают. И у каждой на лбу надпись светится. Пригляделась Балдея, по-нашенски написано: «рак», «склероз», «гангрена», «шизофрения» и еще другие слова, которые Балдея даже прочитать не могла, но выглядели эти звери куда как страшно. Содрогнулась Балдея от страха, а темные стервятники ей улыбаются, умильно подмигивают и прямо так заявляют:
- Премного мы тебе благодарны, Балдеюшка, за такой респект нам, с удовольствием примем на десерт твой организм.
Ахнула тут Балдея, дошло до нее, наконец, до чего она докатилась со своим Организмом разнесчастным. Затопала она ногами, голосом страшным закричала, крестовину схватила и давай стервятников по тощим бокам охаживать. Поджали стервятники хвосты и дали деру в разные стороны. Отдышалась Балдея, крестовину бросила и смотрит на свой Организм. А он слегка воспрянул и к ней с мольбой обратился:
- Ах, Балдеюшка, слезно тебя прошу, давай сохраним хоть мои остатки: мозгов еще процентов с десяток наберется, печени и почек чуток поболе, просвета в сосудах еще на безбедную жизнь хватит, хотя, конечно, сильно не разгонишься.
Разрыдалась тут Балдея от жалости и сочувствия и пообещала Организму своему в срочном порядке закодироваться от пейоту. Но две недели надо всухую пожить, самим воздерживаться. На том и порешили с Организмом. Он даже порозовел от такого к себе внимания.
Неделя проходит, другая. Не пьет Балдея пейот, на семечки перешла. Ничего, сильно не ломало. Организм тем временем свои раны залечивает, понемногу голову начинает поднимать. Пора уже идти кодироваться, как договаривались, и Организм так деликатно ей намекает про это. Но Балдее все некогда, и потом семечки еще не кончились. За два с половиной месяца сгрызла их Балдея ровно четыре ведра семилитровых. И от пейота почти отвыкла за то время. Ну и говорит своему Организму:
- Вообще это тупо – кодироваться, что же мы с тобой конченые алкоголики, тля ничтожная, или преступить сможем? Если надо, к примеру, вместе с другим народом пейоту хлебнуть чуток по случаю праздника?
Ничего не ответил ей Организм, в себя ушел и затаился. Тем временем и на самом деле праздник наступил, большой праздник. Народ этим пейотом надувается почем зря, а Балдея себя блюдет, самой главной вечеринки ждет, чтоб там принять дозу деликатную, приличную, душу порадовать. А Организм чай не сдохнет, если чуток позволить. Вздохнул Организм, но спорить не стал. Известно, с женщиной спорить – себе дороже выйдет.
Навострила Балдея лыжи на гулянку, приоделась, прихорошилась, сценарий сочинила, флакон пейота прихватила. Только один, и ни-ни больше. Пошло веселье чин-чинарем, и пейота не больше того флакона ушло, как почуяла Балдея сначала некайфы, а вскоре и полный облом. Плохо ей так стало, что и гулянка не в радость. Лежит Балдея посреди самого веселья, народ гуляет, ест, пейот пьет, а у нее отключка в самом разгаре. Когда очнулась Балдея, гулянка уже закончилась без нее – уж как обидно было!
Стала думать Балдея, что за шлагбаум ее так резко тормознул, спросила про то свой Организм. А он ручонки худые к ней тянет, стигмами сочится, на коленки сбитые падает, слезы льет:
- Прости ты меня, Балдеюшка, не сдержался я, боялся, что загубишь меня. Каюсь – виноват!
- Да в чем же ты можешь быть виноват? – недоумевает Балдея.
- Виноват, сходил я закодировался тайком от тебя. Теперь ты от каждой малой дозы будешь муку принимать.
- Ах ты, мерзавец! – закричала на него Балдея, - прохвост, да как тебе в голову могла такая подлость прийти? Сам сходил – ну вы подумайте?! И надолго ты закодировался, шельма?
Организм тихо вздохнул и ответил:
- За такой стаж, как у тебя, Балдеюшка, пожизненный срок дают… Но если с оглядкой, по четвертинке дозы, то мы еще с тобой погуляем…
- Дурак ты набитый! Как это гулять с оглядкой, что ты вообще понимаешь в этой жизни? Гулять, так гулять, или вообще… - Тут Балдея конкретно призадумалась. Да, в такой тьме египетской ей еще не приходилось бывать.
- Сам закодировался, гад, тебе меня и вызволять из полного абзаца.
- Да мы с тобой, Балдеюшка, еще на рынок сгоняем за семечками. Куда как славно мы их погрызем!
- А зубы новые мне кто вставит, когда я их сотру? Ты что ли?
- Будем думать, ведь у нас еще процентов восемь мозгов осталось. На наш век хватит!
И они думали, а вот что придумали, про то мне мало что известно, доброму человеку такое и в голову не придет. Да разве в наших краях такие подлые организмы могут быть?

«Не пей вина, Гертруда,
Пьянство не красит дам.
Нажрешься в хлам –
И станет противно
Соратникам и друзьям.
Держись сильней за якорь! –
Якорь не подведет,
А если поймешь,
Что сансара – нирвана,
То всяка печаль пройдет»
Ти-ри-рим-та-ра-ра…
(из аквариума Гребенщикова)

назад в копилку сказок