гостевая книга

email:

theatr-skazok@yandex.ru

 

Елена Прудиус

Вполне обычная история
(сказка для взрослых девочек и мальчиков в шести картинах)

Танин день

Жила-была девочка Таня. Как у многих жителей ее родного городка «Тьму-таракани», у нее было хобби – разводить тараканов, тех, которых ей подарили родители еще в далеком детстве. И по мере возможности – дрессировать их. Пока Таня была маленькая, ей очень хорошо помогали папа и мама. Тараканы были совсем как шелковые, такие лапушки. Все вокруг хвалили Таню:  ах, какая девочка хорошая и какие послушные у тебя тараканчики! Потом девочка Таня выросла - аж метр семьдесят стала без каких-нибудь двух-трех сантиметров. И решила: хватит тараканов своих кому не попадя доверять. И сама взялась за их дрессировку. Только скоро ей это надоело. И, вообще некоторые считали, что можно прекрасно безо всяких тараканов жить. Вокруг такая веселуха закрутилась! Таня на ярмарку в воскресный денек закатится, да на карусель с баранками, а тараканы с непривычки, да с этой карусели как мак с баранок сыпятся. Может, думаете, Таня избавилась от них таким образом? Ничего подобного - приспособились зверюшки – в кучку собьются возле выхода и дожидаются хозяйку. Пока Таня вволю накатается и сойдет с карусели. Тут они снова за ней в шлейф выстраиваются, а она идет и думает: как хорошо жить на свете без тараканов! Иди себе, бублики с маком грызи, и радуйся жизни. Вот идет она такая счастливая, пока самый шустрый и выносливый таракан не забежал вперед  и не пропищал: «Таня, мы, твои верные и преданные тараканы, очень устали. Давай пойдем домой». Таня ахнула, бубликом поперхнулась, да делать нечего, и впрямь пора домой по всем статьям. А дома даже заболела от огорчения. А так как девочка она уже была большая, метр семьдесят без двух-трех сантиметров, то доктора сама к себе вызвала. Пощупал доктор горячую лапку, не поленился под кровать заглянуть, тараканов посчитать и цыкнуть на них. Тут Тане еще хуже сделалось. Но раз уж доктора вызвала, деваться некуда, надо лечиться. Стал доктор ее тараканов  строить и воспитывать. «Вот этот, - говорит он, - сопливый, напрочь никуда не годится. Не место ему у тебя под кроватью. И вообще ему нигде нет места. И очень аморально с твоей, говорит, стороны, таких тараканов разводить у себя. Как насчет радикальной терапии?» Тут Таню жаба задушила – хоть сопливый таракан, да свой. С детства еще мамой с папой выращенный.
- Не хочу я вашей радикальной терапии, - сказала Таня.
И вернулась она к своим почти осиротелым тараканам, и возрадовались они неумеренно, прыгали, плясали и хвалили Таню. И удивлялась она, как могла не любить их хотя бы пять минут.
Тогда решила Таня, что ярмарки и докторов она уже знает достаточно, а вот слышала она, что есть где-то зеркальная комната, в которой всю правду про себя узнать можно, и захотелось ей там побывать.
Рано утром Таня умыла и причесала всех своих тараканов. Сопливому даже ленточку повязала. И вышла с ними в дорогу, искать зеркальную комнату. Понятно было, что раз комната, значит, в каком-то доме должна быть. А вот про этот дом все разное рассказывали. Кто видел его в горах, кто у моря, кто и вовсе на соседней улице, на месте дворца пионеров или он и был дворец пионеров. Ну, от последнего предположения Таня с возмущением отказалась. Пионеров она тоже знала. Враки все это обидные. И пошла она просто по дороге, которая вела из города ее родного, Тьму-Таракани. А тараканы испугались, что из дома насовсем уходят, в ногах у нее жмутся, под подошвы так и норовят попасть. Тане даже шаг сделать – и то трудно. Сначала она расстроилась, а потом рассердилась. Рассердилась – и прыгнула вперед, перепрыгнула всех своих тараканов. И дальше побежала, что было духу. Тараканы отстали от нее, и даже голосов их тоскливых Тане не стало слышно. К ночи устала она и спать легла. И, конечно, ее верные и преданные тараканы вскоре явились к хозяйке – запыхавшиеся, вспотевшие и запыленные. Самый сопливый еле нес развязавшуюся ленточку. Тут Тане кошмар приснился, проснулась она и увидела таких своих тараканов неумытых и непричесанных, в слезах и соплях. Нет, она не стала плакать с ними, она просто их умыла и причесала, а самому сопливому погрозила пальцем. И так им объявила:
- Хотите со мной остаться, извольте почтительно позади меня идти, а не путаться под ногами. А не то … Она стала думать, чем таким бы припугнуть тараканов покрепче. – А не то под воду прыгну или с парашюта. Тогда вы меня сто лет не найдете!
Тараканы прислушались, присмирели, и утром Таня шагала впереди них и чертила прутиком на пыльной дорожке всякие затейливые зигзаги. Потом сама на них наступала, да еще тараканы всей толпой пробегали. Иногда занятные картинки получались, но это могла видеть только Танина тень, которая верно бежала за ней полдня.
Разные дома встречались на пути, но зеркальной комнаты нигде не было. Однажды Таня увидела мальчика, который шел в том же направлении. Он негромко свистел, и из норок вдоль его дороги высовывались суслики и потом стояли столбиками, провожая свистуна. Некоторые из них бежали за мальчиком и тоже свистели в ответ. Таню удивило, что суслики вроде как слушались свиста и бежали так, как он велел им.  Тогда она со своими тараканами подошла поближе и спросила мальчика, не знает ли он, где может быть зеркальная комната, если она вообще есть на свете. Мальчик ответил, что есть, конечно, и он как раз туда идет.
- Если хочешь, можешь идти со мной, добавил он.
Девочка обрадовалась, и ее тараканы пришли в восторг. Они были ведь очень маленькими существами, и их коротенькие ножки давно устали от долгой дороги. Добрые суслики были совсем не против прокатить на себе маленьких тараканов, им это было совсем не трудно. Постепенно тараканы так привыкли ехать на сусликах, что измельчали и стали больше похожи на блох, они зарывались в шерсть сусликов все глубже и неохотно отзывались на утреннюю побудку, когда Таня умывала и причесывала их. А суслики начали почесываться, и как-то хуже реагировали на свист мальчика Сани, и Саня стал как-то нервно оглядываться на своих сусликов, которые чесались. Однажды утром тараканы крайне неохотно и только на третий или четвертый Танин призыв согласились выйти из сусликовых джунглей. Они были честные тараканы и сказали своей хозяйке:
- Мы вышли в последний раз, с тобой попрощаться. Мы теперь на сусликах жить будем.
Таня растерялась:
- Как же так – насовсем? А как же я без вас?
Добрый Саня ее успокаивал и говорил, что сусликов на всех хватит. И вообще суслики это тоже не проблема. Есть и поинтереснее звери. Вот классно, например, свистом вызвать белого единорога.
- Нет, сказала Таня своим тараканам. Марш в мои карманы, пока целы! Радостные тараканы, как были – неумытые, непричесанные и сопливые – кинулись в карманы к своей хозяйке. Добрые суслики облегченно вздохнули, сразу перестав чесаться. Добрый Саня удивился, но спорить не стал, и пошел дальше. А Таня села у дороги под кустом. Сонное дыхание разомлевших тараканов и приятная теплая тяжесть в ее карманах подсказывали ей, что все идет как надо. Совсем близко услышала она тонкий свист. Рядом  с ней сидел Большой Суслик. Он сидел у входа в большую нору, из которой исходил неяркий свет. Таня ахнула и заглянула в нору. Там она увидела дорогу и деревья вдоль нее, а вдали прекрасный дворец, сияющий шатрами кровель. Все было очень маленьким, но казалось совсем настоящим. И там есть зеркальная комната! – подумала Таня.  - И зеркальная комната там тоже есть, - согласился Большой Суслик.
- Но как же я попаду туда? Ведь во мне целых метр семьдесят без двух сантиметров.
Но тут из карманов стали выбегать Танины тараканы и громко кричать: а мы-то на что?
- Неужели? Неужели вы пойдете туда, сами, в полную неизвестность?
Самый сопливый таракан бодро вытер у себя под носом и, счастливо улыбаясь, сообщил Тане:
- Ты нашла именно то место, в котором мы можем жить без тебя! А за то, что нас не стала дрессировать и не бросила, мы тебе сделаем подарочек.
Он снял с себя ленточку, которую Таня повязывала ему каждое утро, и надел ей на левый мизинец. И Таня тут же стала маленькой, размером примерно с Большого Суслика.
- Ой, - ужаснулась она. - А как обратно?
- Ах, да, - ответил ей, видимо, самый главный бывший сопливый таракан, - это очень просто: ты снимаешь ленточку с левой руки и одеваешь на мизинец правой. И сделать это можно хоть сейчас.
Но Таня не стала проверять, работает ли подарок в другую сторону. Впереди был дворец.
- О, мои верные тараканы, вперед! – воскликнула она.
Они нашли там зеркальную комнату, и в ней не оказалось зеркал, а ходило множество людей, которые долго смотрели друг другу в глаза. Таня тоже ходила по этой комнате и смотрела в глаза разных людей. В них она видела себя. Иногда она была очень красивой, иногда маленькой и смешной, или большой и сильной, иногда просто какой-то уродкой. Долго-долго ходила она там, так и не поняв, какая она на самом деле. Потом сказала «спасибо» всем этим людям и ушла. А тараканы в это время тоже где-то сами ходили.
Была она еще в комнате, в которой можно было видеть самые прекрасные в мире сны. Таня один раз поспала там, а потом пошла дальше, ведь во дворце было еще очень много комнат. Больше всего ей понравилось в той комнате, где нужно было собирать маленькие цветные стекляшки в витражи. У нее получилась картина: окно с зеленой шторой, а на подоконнике - цветущая фуксия. И это было окно ее собственной комнаты в родном городе. Тане очень сильно захотелось домой – прямо сейчас. Она сняла ленточку с левой руки и одела ее на правый мизинец. И в тот же момент оказалась в своей комнате возле окна с зеленой шторой и цветущей фуксией. И ее милые, дорогие тараканы мирно спали в карманах. Таня быстро взглянула на свой мизинец – ленточка была на месте. В городе Тьму-Таракань вставало солнце.

В комнате медных идолов

Прошло несколько дней или недель или месяцев. Таня ходила в свой медицинский институт, два раза в неделю - в больницу, где работала санитаркой, ухаживала за своими тараканами, и все вспоминала тот дворец в норе, и чудесные его комнаты. И ведь сколько комнат она еще не посмотрела. А их там сотни. И ей все сильнее хотелось оказаться снова в норе Большого Суслика. А тараканов и спрашивать было нечего – они в том дворце прекрасно и без нее могли бы прожить. Ну, если бы она согласилась жить без них.
И вот субботним утром, после дежурства в больнице она собрала своих верных тараканов и сообщила о том, что они отправляются снова в нору Большого Суслика, чтобы посетить очередные комнаты.
Самый главный сопливый таракан, помолчав немного, произнес:

1. - О, наша дорогая хозяйка! Мы должны сообщить тебе о том, что ты можешь обнаружить в этом чудесном на вид дворце. В первый раз тебе повезло, и ты побывала в комнатах Светлого Образа. Знай же, что есть комнаты и залы Темного Образа.
2. - Ну и что, вы думаете, я испугаюсь их?
3. - Кто знает, кто может знать это? Но тот, кто заходит туда, снова и снова будет возвращаться, пока не решит задачу комнаты, - ответил ей главный Таракан.
4. - И я там буду одна, как и в прошлый раз?
5. - Нет, госпожа, с тобой там будет тот из нас, кто с этой комнатой наиболее знаком.

  Таня облегченно вздохнула.

1. - Выходим! – воскликнула она, и тараканы приосанились и подкрутили усы на чисто умытых физиономиях.

  Таня сняла ленточку с правой руки и надела на мизинец левой – и в тот же момент оказалась у входа в нору Большого Суслика.
Во дворце она долго ходила по длинным коридорам, иные из которых были ярко освещены множеством свечей в медных начищенных канделябрах, а в иных чуть теплились редкие огарки, прилепленные чьей-то рукой прямо на каменном полу. Ей вдруг очень захотелось зайти в одну из комнат темного коридора. «Ну, побоюсь немного – подумаешь. Зато интересно, что там может быть. Она оглянулась – рядом с ней стоял Главный Таракан и поодаль как будто дожидался ее Большой Суслик.
- Вы что, оба со мной пойдете? – спросила их Таня.
- Нет, госпожа, - почтительно ответил Главный Таракан, - только я, ведь эта комната как раз моя. - Вид у него при этом был очень серьезный, - а он будет ждать нас здесь.
- Зачем же он будет нас ждать?
- Может быть, это окажется нужным.
Таня пожала плечиками, расправила складки своего шелкового зеленого платья, совсем такого, какое ей в детстве купил папа, когда они с мамой в очередной раз решили разводиться. Толкнула дверь и вошла. Дверь с глубоким музыкальным звоном сама закрылась за ней. В комнате было почти совсем темно, так, что не видно было ее углов и стен. Но вот что-то выплыло и остановилось недалеко от Тани, своей металлической поверхностью отражая слабый свет помещения. Таня замерла и всмотрелась. К ней спиной стоял идол, кажется, медный, выше ее ростом. Очертания спины показались ей знакомыми, но не успела она вспомнить, чья же это спина, как с двух сторон одновременно и бесшумно в освещенное пространство вплыли еще два идола почти такого же размера  и тоже спиной к ней. Ее отчего-то затрясло крупной дрожью. Спины были явно знакомыми, и ничего особенно плохого она не знала про эти спины и их обладателей. Появились еще двое и, наконец, еще один, огромный по сравнению со всеми. Он занял место в центре, и все остальные покорно раздвинулись, уступив ему место. Его громада нависала прямо над Таней, и она не могла отвести глаз от его спины. Остальные спины она уже узнала – это были мужчины, которых она любила когда-то, а вот эту огромную спину она мучительно не могла вспомнить. И вот самый крайний идол медленно повернулся к ней своим мертвым безглазым ликом. Таня вскрикнула и оглянулась на своего Таракана. Он стоял тут же рядом, страдальчески сморщив сопливую мордочку. Остальные идолы один за другим медленно разворачивались лицом к Тане, являя тот же самый мертвый лик. И только центральный огромный идол все еще стоял к ней спиной. Она не выдержала и крикнула пронзительно:
- Ну же, поворачивайся, кто ты?
Идол медленно и тяжело разворачивался, и Таня увидела такой же мертвый и безглазый лик – лицо ее отца. Это было его лицо из ее страшных снов, лицо, которого она до смерти боялась. Она вскрикнула и побежала прочь к двери, едва не задавив своего Главного Таракана. Она слышала за собой гулкие шаги идола, от которых сотрясалась вселенная.
- Таня! – вскричал Таракан, - ты должна обернуться и смотреть на него, иначе мы пропали!
Остатками воли она заставила себя остановиться (шаги затихли сразу) и обернуться. Она взяла лицо в ладони и уставилась в свой ночной кошмар. Но ужас не отпускал ее, и она, завизжав, выдернула из волос острую заколку (да, она на манер средневековых испанок предпочитала ходить слегка вооруженной) и, зажмурив глаза, воткнула ее в идола. Она не думала, что против медного чудовища ее заколка все равно что куриное перышко, и поэтому совсем не удивилась, когда острие легко вошло в идола, преодолев слабое сопротивление. Потом раздалось шипение, и Таня открыла глаза. Идол опадал, оседал, сдуваясь, как проколотый резиновый шарик, воздух с шипением покидал тонкую оболочку. Вот от него почти ничего не осталось, кроме бесформенной груды складок оболочки. И в этой груде что-то зашевелилось. Это было страшнее всего, и Таня, не помня себя, выскочила из комнаты, уже не слыша крик Таракана: «Что ты делаешь, не спеши, ты должна…»
Она бежала по темному коридору, Большой Суслик едва успел увернуться от нее. Он подхватил Таракана, и понесся вслед за девочкой. Ее зеленое платье отчего-то стало совсем коротким, и как в детстве, едва прикрывало попку. Она упала наконец и громко заплакала от страха и от боли в разбитых коленках. Суслик с Тараканом добежали до нее и сели рядом с ней тихонько, не мешая плакать. Когда она успокоилась, Таракан огорченно сказал:
- Эх, если бы ты не дала деру в самый неподходящий момент, то все бы могло сложиться просто отлично и для тебя, …и для меня.
- А что там шевелилось в этой груде? - визгливо крикнула Таня, все еще морща брови и кривя рот.
- Этого и я не знаю, но это нужно было узнать.
- А как теперь быть?
Тут взялся отвечать Большой Суслик:
- Будет у вас еще перекресток, только слоем глубже.
- Каким-таким слоем? – насторожилась Таня.
- Говорят, так всегда происходит, если встреча не завершается, то потом вся ситуация погружается еще глубже.
- Я все-таки ничего не поняла, но, кажется, ничего хорошего меня не ждет.
- Ну, почему же. Может быть, ты много лет проживешь спокойно до следующего перекрестка. Никто не знает, когда это бывает и как это бывает.
- А если я не буду больше спускаться сюда и … оставлю своих тараканов здесь?
У Таракана вид при этом стал совсем грустным:
- Мы-то здесь не пропадем, это наша родина. А вот ты…
- А я буду без вас скучать, но хочу попробовать все-все здесь оставить! Ведь я всегда смогу прийти сюда, когда захочу.
Она чмокнула Суслика в теплую мордочку, послала воздушный поцелуй Главному Таракану и помчалась к выходу из Дворца.
Большой Суслик и Главный Таракан грустно переглянулись и вздохнули каждый о своем.
- Лучше бы она сейчас здесь осталась, - высказал их общую мысль Большой Суслик.
И Главный Таракан не мог не согласиться с ним.

Трещина

А Таня вернулась домой и решила жить беззаботно и весело. И то сказать, уже не нужно было тратить время на заботу о сопливых тараканах. Конечно, ей немножко не хватало их, но она могла любоваться их фотографиями в своем компьютере. Кроме того, она точно знала, что они сейчас на своей родине, и им хорошо. Возвращаться же в тот дворец - ей было даже страшно об этом думать. И она перестала думать об этом. К тому же началась уже весна, и потоки солнечного света прямо с утра заливали ее комнату. Зеленые шторы Таня сняла и убрала на дно старого шифоньера, и повесила новые, розовые, в цветочек. Вскоре она познакомилась с молодым человеком, который очень галантно за ней ухаживал, дарил цветы и конфеты, водил ее в кино и даже в театр. Он был просто воплощением Таниной мечты о суженом: высокий, красивый, сильный, романтичный, настоящий принц. Она влюбилась в него по уши, и даже еще глубже. Нет-нет, не бойтесь! – он не бросил ее и даже не изменял ей с другими женщинами. Он на ней женился. И перед этим, вы можете себе это представить, даже просил ее руки у Таниных родителей. Какие родители могли бы воспрепятствовать эдакому счастью своей дочери? Конечно же, они были не против! Только мама отчего-то тихонько вздохнула и горькая морщинка возле рта стала чуть глубже. Видно, что-то она вспомнила, да тут же и забыла. Ведь надо было готовиться к свадьбе!
Прошел месяц, и появились первые капли дегтя в супружеском горшочке свадебного меда. У «принца» прорезался крутой нрав, но Таня была девочка умная и научилась обходить острые углы своего супруга. Она сразу поняла, что ему нельзя говорить некоторые вещи, например, про то, что она ходит к своим подружкам. Нет, она не встречалась там с другими мужчинами, просто он терпеть не мог, когда она уходила куда-нибудь без него. И она не говорила ему про это. А говорила, например, что ходила на распродажу, и даже предъявляла купленные там очень полезные вещи. Муж ее хвалил, хотя у него все-таки появлялось смутное беспокойство, которое он не мог объяснить себе. А со смутным беспокойством у настоящих мужиков разговор короткий – взашей его вытолкать, и никаких проблем. Так вот они и жили - в любви и согласии. Тем временем Таня узнала о том, что будет матерью. Оба супруга были счастливы, но у Тани возникло вдруг странное и совершенно неукротимое желание – ей хотелось нюхать резину, вдыхать запах свежих автомобильных покрышек. Сами знаете, с женщинами в интересном положении часто происходят подобные заморочки. Что же делать, она стала ходить гулять возле автомастерских и даже заходить туда, вдыхая мучительно желанный запах. А рассказывать кому-то о своем пристрастии ей казалось стыдным, вот она всем объясняла, что просто гуляет. Ведь беременным женщинам так полезно гулять. И муж с этим соглашался, беспокоясь лишь о том, чтобы она была внимательной на дороге. Он-то думал, что она проводит время в парке или скверах. И вот однажды… Да, не очень-то весело рассказывать такие вещи. Однажды Таня в очередной раз наслаждалась запахом резины возле новенького авто, поднятого на эстакаду, и заодно весело болтала с молоденьким автомехаником, обслуживающим это авто. И надо же было такому случиться, что именно сейчас и именно сюда заехал в свой обеденный перерыв Танин муж к своему партнеру по бизнесу.
И он увидел ее возле авто за веселым разговором с молодым мужчиной. Он ничего не сказал ей, он просто подошел к ней и молча навис над ней всей своей громадой. У нее перехватило дыхание и что-то слегка хрустнуло внизу живота.
Потом Таня лежала на сохранении в больнице, и муж виновато ее навещал. Она ему рассказала о своем странном пристрастии, и он себя казнил еще больше, что не понимал свою любимую жену. А Тане почти каждую ночь снились сны про то, как на нее бросается то собака, то акула в воде, и они кусают ее руки и ноги, и от боли и страха она просыпалась. Постепенно она привыкла к этим снам и никому про них не рассказывала.
Но вот пришел радостный день, и, наконец, у нее родилась девочка, маленькое прелестное создание, пухленькое и нежное, как только что испеченная булочка. Родители любовались на свое дитя, родственники и друзья поздравляли их. Девочка росла и хорошела с каждым днем. К двум месяцам она уже вовсю улыбалась своим родителям и радовалась всему, что видела вокруг себя. Таня была поглощена своей дочуркой, муж старался помогать ей во всем, но иногда стал приходить домой нетрезвым и устраивать жене скандалы по всяким мелочам. Таня стала бояться его и по старой памяти пыталась сглаживать ссоры, но это помогало все хуже. И вот однажды он ударил ее. Таня вспыхнула и ее рука сама потянулась к испанской заколке в волосах, но вместо этого она кинулась к ребенку, схватила дочь, крепко прижав к себе, и крикнула уже трезвеющему мужу: «Я ухожу от тебя с ней! Слышишь?». Она еще крепче прижала ребенка к себе, и услышала легкий треск, как будто надломилась тонкая веточка… Потом раздался громкий треск, и Таня провалилась во внезапно открывшуюся в полу трещину. Последнее, что она увидела, было полное отчаяния лицо ее мужа. Тьма и гулкая тишина поглотили ее вместе с ребенком.

Одноручка

Когда грохот утих и тьма рассеялась, Таня увидела вдруг, что у ее девочки нет одной ручки, правой. Вместо нее была крохотная, уже подсохшая культя. А из пеленок выпало что-то, напоминающее сухую веточку. И тогда Таня вспомнила про странный хруст еще там, в комнате. Кто может понять горе матери, увидевшей своего ребенка искалеченным? Только тот, кто сам пережил нечто подобное. Но рядом с женщиной не было сейчас никого, и она была наедине с ребенком и собственным ужасом. Раскрывая детскую одежку, осматривая тельце дочери, мать громко выла. От этого девочка проснулась и тоже заплакала. Тогда женщина спохватилась, закутала ребенка, прижала к себе и осмотрелась. Странное это было место: полутемный коридор, круто спускающийся во тьму. Откуда-то сзади падал свет. Таня быстро оглянулась и увидела смыкающиеся стороны излома трещины. Она метнулась туда, надеясь успеть проскочить между створками, но не успела. Створки сомкнулись, над ними вспыхнула красная надпись «выхода нет». В панике женщина оглянулась – на стене темного коридора уже горела стрела, указывающая путь вглубь. Она поняла, что дороги назад уже нет, и горестно склонилась над ребенком. Так она сидела долго в оцепенении и, казалось, стала забывать, что произошло что-то ужасное. Но вот ребенок пошевелился и стал причмокивать губами, ища грудь. Женщина торопливо расстегнула кофту и дала девочке грудь. С новой силой она почувствовала любовь и привязанность к своей крошке, и одновременно с этим усилилось ее горе. Девочка сосала грудь, а Таня горестно шептала: «Почему же нам досталась эта горькая доля, почему моя девочка не сможет быть такой красивой и здоровенькой, какой она появилась на свет? Какие враждебные силы отняли мое счастье? Почему так несправедлива ко мне судьба?»
Но как ни поражена была Таня тем, что так мгновенно сломалась ее жизнь и жизнь ее ребенка, она не могла не вспомнить этот темный коридор, уводящий вниз, и комнату Медных Идолов. Близился следующий перекресток. Это она знала так же точно, как и то, что держит сейчас в руках свою дочь.
Она поняла, что находится в том же дворце, к которому вела нора Большого Суслика. Только сейчас она попала сюда не по своей воле. А по чьей же? Муж, страх и ненависть, которые ее охватили в тот момент? Но сейчас ненависти она уже не чувствовала, осталось только нестерпимое горе при мысли о дочке-калеке и парализующий волю страх окружающей ее темноты и одиночества. Ну, хоть бы кто-нибудь здесь оказался… Где вы, мои тараканы, где ты, Большой Суслик? Может быть, все это просто ночной кошмар, и она сейчас спит, а потом проснется, и все станет по-прежнему. Но даже ее затуманенный рассудок будто отрицательно качал головой на эти попытки уйти от осознания поражения. Ее жизнь и жизнь ее ребенка разрушена – это очевидно, наверное, они просто погибнут здесь. Или нет? К чему эта стрела, указывающая вглубь темного коридора? Если бы ей было суждено погибнуть, разве это не могло бы произойти сразу, в момент падения? Значит, ей надо идти туда, куда показывает стрела. Ведь больше все равно некуда.
Таня поняла, что сейчас она предоставлена себе самой, и ни тараканов ее, ни Большого Суслика здесь не будет, она погрузилась в следующий пласт реальности, в котором их просто не было. И здесь будет следующий перекресток ее судьбы. Может быть, ей удастся вернуть здоровую дочь или вернуться в тот момент прошлого, когда все еще было хорошо? Ведь если происходят чудеса, то почему непременно такие ужасные? Женщина медленно шла по коридору, слабо освещенному колеблющимся от сквозняка огоньком свечного огарка, прилепленного прямо на каменном полу. Каменные же стены были сырыми и склизкими, с потолка время от времени капала влага, и Таня получше укутала ребенка. Была в этом коридоре такая тишина, что даже капели отзывалось эхо. Большой Суслик и Главный Таракан говорили о задаче той комнаты, в которой я была тогда, давно, и из которой убежала. Видимо, я не выполнила эту задачу. Но какую же? Так пыталась рассуждать Таня, согреваясь от маленького тела дочери.
Впереди стало светлее, и вскоре Таня вышла к перекрестку двух коридоров. На самом перекрестке кто-то был – фигура, закутанная в темный плащ, переливающийся радугой, и в капюшоне, полностью скрывающей лицо, она сидела на полу совершенно неподвижно. Таня подошла, сначала торопясь, но потом все более замедляя шаги. Фигура зашевелилась и медленно поднялась во весь рост, оказавшись выше Тани. Она подняла руку и приподняла свой капюшон, освобождая лицо, и Таню отчего-то пронзило ужасом. Она быстро опустила глаза и наклонила голову, чтобы не видеть этого лица. Глухой голос, не мужской и не женский, раздался над ней: «Отчего же ты не смотришь на меня?»
Таня, все еще глядя под ноги, ответила:
- А если ты моя смерть? Я посмотрю тебе в глаза, и ты меня заберешь. А как тогда мой ребенок?
- Хорошо, что ты теперь думаешь о своем ребенке. Ты можешь посмотреть на меня – я не смерть твоя.
Таня посмотрела на лицо говорившей фигуры. Ярко-желтый огонь из глуби ее очей пронизал ее, не согревая и не давая разглядеть подробностей лица.
- Ты моя судьба, - поняла Таня, - я готова.
Судьба протянула руку и показала Тане на перекресток:
- Теперь выбор за тобой. Но учти, прежние правила остаются в силе. Впереди – комната Медных Идолов, справа твое будущее, слева – твое прошлое. Выбирая направление, знай, возврата к этому перекрестку не будет.
- А-а-а, - протянула Таня, - будет следующий, еще глубже, если я не справлюсь с задачей сейчас.
- Глубже на перекрестке сидит моя старшая сестра.
- Смерть, - поняла Таня, и замолчала.
- Ты не спрашиваешь, что еще глубже?
- Что же может быть еще глубже? – нервно хохотнула женщина – зарытые и разлагающиеся трупы, пища для червей, груды костей, некрополь? А если я выберу пойти в свое прошлое, ведь я смогу там что-то исправить? – сама с собой, но и втайне рассчитывая на подсказку своей Судьбы, рассуждала Таня.
- Что же, я покажу тебе кое-что… - Судьба щелкнула пальцами, - и перед Таней возникла женщина, и не просто какая-нибудь женщина, а это и была сама Таня, но очень ухоженная, с модной прической, прекрасно одетая и сияющая улыбкой, как будто на нее только что свалилось сверхъестественное счастье. Таня -2 одарила своей улыбкой Таню-1 и провела рукой вдоль стены, на которой сейчас же возник большой светлый экран. На нем Таня увидела себя со здоровой малышкой на руках, девочка держала обеими ручками погремушку и сосредоточенно ее разглядывала, чуть сведя глазки к переносице. К ним подошел Танин муж, и Таня с экрана вдруг сделала то, чего раньше не делала: передала ребенка ему в руки и расцеловала их обоих, а потом кинулась на кухню – разогревать ужин. Муж стал играть с девочкой, а их кухни уже доносился вкусный запах.
- Ты можешь вернуться в свое прошлое и уделять своему мужу немножко больше внимания, тогда все будет хорошо, - ослепительно улыбалась Таня – 2.
- Да, это я, наверное, смогу, - произнесла Таня, все же немного смущенная улыбками своего двойника.
Судьба протянула к ней руки:
- Ребенка оставишь здесь.
- То есть как это – здесь? – Таня прижала к себе малышку и посмотрела на нее. Во сне щечка ребенка, прижатая к груди матери, разрумянилась, розовые губки причмокнули во сне, дрогнули коротенькие реснички. – Нет, я пойду только с ней.
- С ней нельзя, - немного грустно сказала Судьба, - там у тебя дочь из прошлого.
- Но что же будет с ней здесь? – прошептала Таня.
Судьба не отвечала. Таня – 2 перестала сиять улыбками и иронически скривила губы.
- Ты можешь пойти в свое будущее, - проговорила она наконец, - оставив здесь этого ребенка. В будущем ты сможешь снова стать матерью – здорового ребенка, и не повторять ошибок прошлой своей жизни.
- Оставить ребенка… - все еще не верила своим ушам Таня. – Как же так?...
И она горько заплакала, понимая, что не сможет оставить ребенка даже в обмен на самую счастливую судьбу.
- Я иду прямо… Ведь и Большой Суслик и Главный Таракан говорили, что я должна решить задачу комнаты Медных Идолов. И будь что будет…
В тот же момент исчезла Таня – 2 и погас экран на стене. Фигура Судьбы медленно растаяла, на пустынном перекрестке осталась Таня с дочкой-одноручкой. Она вздохнула глубоко, выпустила воздух и пошла вперед.

У Женщины под Лазурным Покрывалом

Вскоре Таня оказалась перед смутно знакомой дверью темного старого дерева с черными петлями и черной же ручкой в виде двух переплетенных змей. Женщина поцеловала малышку в теплую щечку и толкнула плечом дверь.
Внутри было темно, лишь откуда-то сверху едва струился слабый свет, и в этом свете…
Сзади раздался глубокий музыкальный звон и мягкий щелчок замкнувшейся двери.
И в этом слабом свете молодая мать увидела груду складок ткани медного цвета, в которой что-то шевелилось. Таня все вспомнила: медных идолов с мертвым безглазым лицом ее отца, свист воздуха, выходившего из проколотого главного идола. И шевелящуюся груду оболочек. Но теперь она уже не отрывала взор от этой груды. И из этой груды раздался плач, плач маленького ребенка, разрывающий на части ее сердце. В этом плаче слышалось невыносимое одиночество и заброшенность в какие-то безжизненные глубины Космоса. Таня подошла поближе, но ее руки были заняты, и она опустилась на корточки, положив дочь на колени, и стала осторожно разворачивать оболочку.
В это время раздалась негромкая, очень светлая музыка, от которой словно стало светлее в этом помещении. Таня подняла глаза и увидела недалеко от себя сначала смутный силуэт, а потом все более четкую фигуру молодой женщины под длинным лазурным покрывалом.
- Бабушка! – воскликнула Таня, пораженная мгновенным узнаванием.
Но молодая женщина отрицательно покачала головой, едва заметно и тепло улыбаясь.
- Я младшая сестра той, кого ты встретила на перекрестке.
И, действительно, присмотревшись, Таня увидела, что женщина лишь немного похожа на ее бабушку в молодые годы, но в основном сходство зависит от того же ласкового и спокойного, все понимающего, выражения ее лица. Женщина под Лазурным Покрывалом протянула руки к ее дочке, и Таня без сомнений, доверчиво отдала ребенка в ладони, которые оказались неожиданно такими большими, что дочка утонула в них, как в колыбели. От ладоней исходило блаженное тепло, и они казались такими мягкими, что Таня бы и сама хотела бы в них погрузиться. Но тут снова тоскливо заплакал ребенок из вороха складок, и Таня кинулась их разматывать. Вскоре она нашла там маленького грудного, очень худого и грязного мальчика. Таня прижала его к себе, плач вскоре утих, маленькое тельце стало оттаивать, становиться все мягче и мягче, и вот оно потекло в ее руках, как очень мягкое тесто, оседая на пол. Тут Таня на какое-то мгновение отключилась, а потом, придя в себя, увидела этого мальчика уже подросшим и сидящим возле ее ног. Он что-то тянул себе в рот, а потом стал давиться.  Она заглянула ему в личико – а оно помертвело и застыло с широко разинутым ртом. Она стала его трясти вниз головой, чтобы предмет выскочил из дыхательных путей, но ничего не получилось. Тогда она залезла пальцами ему в рот и нащупала под языком большой кусок стекла, вытащила его. Ребенок порозовел, но лицо осталось сильно вытянутым вперед с огромными распухшими губами и каким-то крохотным, загнутым вверх, шевелящимся в отдельной жизни носиком. Тане казалось, что все это происходит во сне, но все-таки она взяла малыша на руки и прижала к себе. Ее девочка спала в колыбели рук Женщины под Лазурным Покрывалом.
Таню и саму охватила легкая дремота, от которой пробудил какой-то грохот. Таня открыла глаза и увидела, что перспектива комнаты значительно раздвинулась, и теперь они все были будто в горах, и над пропастью с шумом сдвигались половинки двух мостов. Рядом с ней стоял ее муж с выражением сильного страдания на лице.
- Я не мог там без вас, и все время хотел очутиться с вами, но смог это почему-то только сейчас.
Таня не знала сама, что она сейчас чувствует: ей и радостно было, что она не одна теперь, и не верилось, и было боязно, что это лишь кажется ей. Лицо мужа менялось в переменчивом от зарниц свете. Временами оно было любящим и добрым, а потом становилось жестким и злым. Таня отвела взгляд от его лица и увидела, что на той стороне пропасти Женщина под Лазурным Покрывалом с ее дочкой на руках ступает на тот мост, который был ближе к Тане. И Таня почувствовала, что нужно идти ей навстречу с мальчиком. Она ступила на мост. Ко второму мосту с противоположной стороны приближался медный идол с мертвым лицом ее отца, а ее муж уже ступил на свой край второго моста. Они медленно двинулись навстречу друг другу. И когда они встретились, Таню и ее мужа накрыла тьма, в которой что-то мгновенно вспыхнуло, как порция магния у фотографа.
Потом тьма рассеялась, и Таня оказалась в той же комнате с дочкой, уже подросшей за это время, на руках, и их обеих обнимал ее муж. Никого больше не было. Как ни бывало Женщины под Лазурным Покрывалом, и маленького уродливого мальчика, и Медного Идола. Родители переглянулись. В это время дверь с глубоким  музыкальным звоном распахнулась, и Таня передала мужу дочку, и они вместе вышли в освещенный уже коридор. На стене перед ними сияли две стрелы, показывающие направление: та, что указывала налево, имела надпись «выход к прежней жизни», другая показывала в коридор направо и имела надпись «дальше».
Снова переглянулись муж и жена.
- Назад к прежней жизни… Но ведь мы уже не прежние. Что мы там будем делать?
- Пойдем дальше? – полуспросил – полуответил муж.
И они повернули направо. Коридор снова стал темнеть и уходить вглубь. Тане сейчас было уже не так страшно. Ее муж шел рядом с ней и держал дочку на руках. Девочка, казалось, чувствовала себя отлично и что-то напевала себе под нос, крутя пальчиками левой ручки его уже отросшую бороду.

Белая Хозяйка Перекрестка

Долго ли, коротко ли трое людей шли и пришли, наконец, к следующему перекрестку. Он был слабо освещен красноватыми отблесками света, исходящими откуда-то снизу, будто из-под земли. На нем стояла высокая фигура вся в белом, и такое спокойное величие исходило от нее, что муж и жена замерли на почтительном расстоянии от нее. Даже девочка во все глаза засмотрелась на эту фигуру с развевающимися от сквозняка белыми одеждами. Лицо ее скрывал низко опущенный капюшон. Она поманила людей к себе движением руки, и Таня с мужем послушно подошли к ней. Раздался глухой и глубокий голос:
- Я сейчас посмотрю на вас, но вы пока не глядите на меня.
Отец прикрыл дочке глаза, и взрослые тоже опустили веки.
- Так, достаточно, - удовлетворенно сказала фигура. – Вы не нуждаетесь в полной трансформации, я оставлю вам ваши физические тела... Но ваша душа, она изменится, и душа вашего ребенка тоже.
- Мы готовы, - в один голос ответили родители.
- Нам не повернуть уже назад, мы пришли сюда не для того, чтобы торговаться, - добавил муж.
- Посмотрите мне в глаза теперь, - повелительно сказала Белая Хозяйка, и Таня и муж ее и маленькая дочка взглянули ей под откинутое покрывало.
Черные провалы ее глазниц всосали в себя Таню, и она понеслась, крутясь а кувыркаясь вместе с вихрем мимо созвездий и галактик, и сквозь светящийся туман Млечного Пути. Она видела рождение звезд и целых галактик, она видела зарождающуюся жизнь на теплых и плодородных планетах, она испытывала глубочайшее горе при виде их гибели в результате вспышки сверхновой или иной причины. Безмерно далеко от нее летел ее муж с дочкой на руках, и малышка с удивлением и восторгом не могла оторваться от космических фантасмагорий. Ее не успевало испугать ни зарождение цивилизаций, ни их гибель, она видела и прошлое и будущее одновременно, как будто времени не стало вовсе.
Но вот полет их закончился на том же самом перекрестке, и рядом с ними молча стояла закутанная в белое Хозяйка Перекрестка.
- А теперь дайте мне ребенка, - велела она, протянув руки.
Таня молча передала ей девочку, которая нисколько не испугалась, а прижалась к той, что ее держала, и стала перебирать пальчиками складки белого покрывала. Хозяйка топнула ногой и исчезла вместе с девочкой, провалившись вниз, туда, откуда прорывались тусклые отсветы подземного пламени.
Таня и муж взялись за руки и посмотрели друг на друга. У нее на висках и у него в бороде струились тонкие серебряные змейки. Их теплые ладони сказали друг другу все, о чем они молчали. Вскоре подземный свет усилился, и со звуком вылетевшей из бутылки пробки рядом с супругами оказалась Белая Хозяйка, держащая за руку выросшую за это время девочку. Лицо дочки теперь стало очень смуглым и, когда она улыбнулась своим родителям, стало видно, что у нее два ряда ровных белых зубок. Отец взял ее на руки и поцеловал, а Таня поблагодарила Белую Хозяйку. В это время на стене коридора вспыхнула красным стрелка с надписью «выход», белая фигура растворилась в воздухе, подземное пламя погасло, и остался только тот очень слабый свет, который исходил от дальнего конца коридора, куда указывала стрела.
Девочка сжала ладошку в кулачок, потом осторожно разжала ее – оттуда вырвался светящийся шарик с туманным ореолом и завис над ее ладошкой. Она внимательно рассмотрела его, улыбнувшись чему-то или кому-то и слегка подула на него в сторону выхода. Сфера медленно поплыла в воздухе, освещая путь. А девочка прошептала:

Кто мы? Незнакомцы из разных миров,
Или, может, случайные жертвы стихийных порывов?
Так просто нажать на курок…
Этот мир так хорош за секунду до взрыва.(*)

  Вскоре семья подошла к выходу из подземелья. Свежий ветер врывался внутрь с запахами холодного утра и парящей росы. У выхода людей встречали Большой Суслик и Главный Таракан. Таня обрадовалась им как родным. Девочка сначала зажмурилась от дневного света, потом поцеловала Большого Суслика в теплую мордочку, а Главный Таракан, теперь уже без всякого признака соплей, под шумок прыгнул к ней в карман, и никто этого даже не заметил. Или заметили, да сделали вид, что ничего не произошло. Потом они вышли из норы, и помахали Большому Суслику на прощанье, а он им кричал: «До новых встреч!»
Над городом Тьму-Таракань вставало новое солнце.
_____________________
* - стихи из песни Флер

 

назад в копилку