гостевая книга

email:

theatr-skazok@yandex.ru

 

Срединный путь карнавала и разновидности домашнего Трикстера

Состав земли не знает грязи.
Все очищает аромат,
Который льет без всякой связи
Десяток роз в стеклянной вазе.
Прошло ночное торжество.
Забыты шутки и проделки.
На кухне вымыты тарелки.
Никто не помнит ничего.
(Б. Пастернак «Вакханалия»)

Этот очерк посвящен персонажам столь же важным, сколь и нелепым, но не они ли соль земли и соль семьи?
Мы увидели путь возможного развития семьи от слитного бытия Праматерии и Зародыша до просветленного и свободного единства семьи через периоды плодородия, созидания и войн. Это настоящий алхимический путь получения философского камня чудесным преображением грубой и вульгарной материи. Йорки и Ланкастеры снова и снова схватываются друг с другом, то Алая Роза, то Белая берет верх, и… не остается ни тех, ни других, а вместе с концом войны в английском королевстве завершается период средних веков и начинается новое время, и приходят Тюдоры. Пожалуй, эта часть английской истории, как никакая другая, отражает те процессы, которые происходят в недрах развивающейся семьи. 
Алая и Белая Роза вполне соответствуют белому и красному каналам Лестницы Лотоса в тантризме, иде и пингале, но не идентичны им, и мы должны понимать, что имеем дело с метафорой процесса. А процесс этот заключается не столько в противоборстве и примирении неких материальных субъектов, сколько во взаимодействии сущностей, их составляющих. И это взаимодействие составляет сущность внутреннего конфликта личности. Муж редко олицетворяет солнечную сущность в чистом виде (Алая Роза), а жена отнюдь не всегда является прохладной луной, дающей отдохновение и восстановление (Белая Роза). Бывает практически наоборот, а чаще всего мы имеем дело с микстом обоих начал в двух людях. И в каждом из них происходит процесс взаимодействия мужского и женского, светлого и темного, земного и небесного, а внешние отношения не более, чем проекция этих внутренних отношений - юнговские Анима и Анимус собственной персоной и в процессе индивидуации.
А теперь пришло время сказать о том, что есть в семейной саге группа персонажей, о которых сразу и не вспомнишь, и сюжет, который теряется в пылу и дыму зачатий и сражений. Мы с ними уже сталкивались на Лестнице Лотоса и в буднях жизни семьи. Они не относятся ни к Алой, ни к Белой Розе, они то зеленые, то голубые, а то и вовсе пестрые в восприятии социума, и отражают срединный путь восхождения кундалини. Их сущность – непостоянство, переменчивость, текучесть, непредсказуемость и вместе с тем точность в отражении каждого момента бытия. В широком плане это архетип Трикстера-трюкача в его ипостасях. Мы с ними уже знакомы – это Простак, Шут, Плут.

Эти фигуры, к которым нужно отнести еще и Джокера, составляют ряд персонажей процесса, который можно с вескими основаниями назвать карнавалом*. Но еще они являются Целителями. В этой связи легко вспоминается известный американский фильм «Целитель Адамс», основанный на действительно произошедших событиях. Студент-медик прошел собственный тяжелый путь пациента психиатрической клиники, куда сдался сам в состоянии глубокой депрессии. Он увидел там других людей, их еще более тяжелое состояние, и, практически забыв о себе и своей депрессии, сумел помочь соседу по палате. Сосед боялся белок, и бесполезно было объяснять ему, что в ряду хищников после белок стоят только слизняки и синички. Пэтч (целитель) Адамс помог ему без таблеток, присоединившись к патологической картине мира и «расстреляв» «белок» из воображаемого оружия. Бедный псих был уже не один, он обрадовался и засмеялся невероятной победе, и теперь ему стало не так страшно. Он впервые вышел в ванную. А Пэтч Адамс выписался из клиники с твердым намерением лечить людей смехом. Это намерение он осуществил, и это показывает хороший фильм.

* Происхождение этого слова в разных словарях истолковывается неоднозначно. Карнавал (средневек. лат., carnevale - мясо-прощай), в католическ. странах время от Крещения (6 января) до среды на первой неделе вел. поста, но обыкновенно К. назыв. лишь последние 7-10 дней пред чистой средой, сопровождающиеся в романских странах (особенно в Италии) и в южной Германии народными празднествами, процессиями, маскарадами и пр. К., как и русская масленица, остатки языч. празднеств, знаменующих переход от зимы к весне. См. Вс. Миллер, "Русск. масленица и запад.-европ. К." (1884) – словарь Брокгауза и Эфрона.
…(франц. carnaval, итал. carnevale, вероятно, от лат. carrus navalis - потешная колесница, корабль праздничных процессий – БСЭ.
Нужно добавить, что корень «val» имеет очень широкий спектр значений – крепкий, здоровый, могущественный, вал, изгородь, прощай etc. В этом смысле вариант БСЭ более адекватен.

Сейчас смехотерапия весьма широко распространена, как один из инструментов психологов и психотерапевтов. Нет смысла обсуждать, насколько эффективна она может быть в таком варианте, но она привлекательна и вызывает ощутимый ажиотаж у профессионалов. Можно, конечно, порассуждать на тему тачания сапог пирожником. Как-то в одной из передач «Смехопанорамы» Евгений Петросян рассказал о встрече со знакомой дамой-психотерапевтом. Она сообщила ему, что занимается смехотерапией. На это он несколько изумленно ответил, что ему всегда казалось, это он занимается смехотерапией всю свою жизнь. Впрочем, оставим эту тему. Психология сейчас очень бурно развивается и хватается за любой увиденный инструмент. Почему бы не побывать психологу в шутовском колпаке с бубенчиками?
А уж если в семье есть такой громоотвод, то она имеет хороший шанс не просто выжить, но и развиваться. Если хорошенько присмотреться к прочной и дружной семье, то заметно, как один из ее членов склонен «валять ваньку» или это делают по очереди, хотя бы чуть-чуть, и этим вызывают либо улыбку остальных, либо разрядку негодования. Часто для этой цели заводится домашнее животное. Рэй Бредбери в одном из своих рассказов о некой семье выразился, что в ней были взаимоотношения неуважительной доброжелательности. Члены семьи имели право подтрунивать друг над другом независимо от возраста. В этом было мало пиетета, но много любви. Там же, где слишком много серьезности и незыблемости культа, однажды кумиры сбрасываются, и это знак гибели системы. Как тут не вспомнить нашу перестройку и сбрасывание с пьедесталов памятников Ленину – это была расплата за слишком серьезное в течение десятков лет отношение к культу личности.
Посмотрим, как эта «смазка» работает на разных уровнях системы и как конкретно проявляется.

Афедрон, Зародыш и Проста

Раскашлялись тут черти целым адом,
Тяжелый дух пуская ртом и задом.
От вони ад раздулся. Серный газ
Давил на стенки каменистых масс.
Росло давленье. От его прироста
Потрескалась кругом земли короста.
Взрыв тотчас вызвал общий перелом,
И стало верхом то, что было дном.
(Гете «Фауст», перевод Б. Пастернака)

Афедрон – греческое слово, и означает оно то, на чем мы сидим, точнее то, чем мы сидим. Важно не перепутать это со стулом, причину со следствием. Греческий нужен, чтобы соблюсти наукообразность и видимость приличия, ведь в нашем языке не осталось ни одного сколько-нибудь литературного и одновременно понятного слова на эту тему. А в нашей национальной культуре (нет, все-таки в мировой!) Афедрон занимает столь важное место, что это трудно переоценить. Побывать в глубоком афедроне это все равно, что умереть и заново родиться. Послать туда – значит, предложить припасть к истоку всех изначальных благ Праматерии, начать свой путь с самого начала, с чистого ресурса. Народный сленг чрезвычайно богат упоминаниями Афедрона. Что касается афедрина, производного афедрона, то давно известно, что го…но и золото чрезвычайно интимно связаны в символическом отражении нашего бессознательного. В космогонических мифах это бывает хорошо заметно. Скандинавский Имир, послуживший материалом для создания мира, так положил начало подземным богатствам:

«Черви ж, что вывелись
в смердном поту,
перхотью пали,
подземь подались –
тесных пределов
желчные жители.
Вот их прозванья:
темные альвы,
кощные карлы;
куют без роздыха
в кузнях секретных
звонкое злато».
(К. Нистратова «Локи, кормчий Нагльфара»)

В любом соннике можно увидеть, что афедрин – к золоту, деньгам. И в самом деле, афедрин это руда, из которой добываются все полезные ископаемые, это Праматерия средневекового алхимика, это исходное данное для философского камня. А в семейном сценарии это Зародыш.

Обычно приличные и хорошо воспитанные люди тщательно избегают обсуждения темы Афедрона и столь же брезгливо относятся ко всему в себе, что не возвышенно. Поэтому я чрезвычайно благодарна Эрику Берну за его вульгарную героиню Амариллис, любимой анаграммой которой было «омьред». Немаловажно, что Амариллис – персонаж из книги «Секс в человеческой любви», и эта девочка знала толк и в «омьред» и в хорошем плодородном сексе. Т.е. может быть (просто допустим это), что бывает возвышенный, изысканный или болезненно извращенный  секс, но без омьред-афедрона он не плодороден, и Берн, слава богу, не побоялся сказать об этом. Тема эта остается, тем не менее, пошлой и вульгарной в глазах преобладающего множества цивилизованных людей, но надо вдуматься в этимологию слов, и тогда окажется, что «вульгарный» значит простой, обычный, и «пошлый»  значит примерно то же*.

* В словаре Фасмера - ближайшая этимология: др.-русск. пошьлъ "старинный, исконный; прежний, обычный"; …От по- и ходить, шел.

Афедрон имеет множество культуральных и мифологических соответствий. В Тантре это первая чакра, Муладхара. Ее энергия грубая, низкая, неактивированная, но именно на этом уровне таится свитая в кольца кундалини,  будущая движущая сила развития – шакти.
К.П. Эстес в своей книге «Бегущая с волками» уделила целую главу теме грязных богинь, особенно, Баубо, которая смогла вернуть Деметре радость жизни самым вульгарным способом, неприличным танцем. Почерневшая от горя богиня тогда улыбнулась и воспрянула духом. И после этого ей удалось договориться с Зевсом о режиме свиданий с дочерью. Практически это значило воссоединение семьи богов, внутреннее перемирие.
Если на Западе только древние языческие культы сближали людей с их низом, то на Востоке целая религия отражает единство «верха» и «низа». Это дзэн-буддизм.
«Для всей дзэнской традиции характерен плотский, животный смех, смех простонародья, смех животом и от живота (хара). Хара - центр равновесия и одновременно духовной силы. Огромный живот в изображении китайских и японских мастеров не является антиэстетичным, а, напротив, подчеркивает центр тяжести - хара. Гипертрофированные животы в изображениях Дарумы (Бодхидхармы), Хокуина, явно предпочтение "толстым" в "Манга" Хокусая и т.д. имеют свой прототип в синтоистской мифологии, непосредственно связанной с земледельческими культами и культом плодородия. С ним связан известный эпизод из "Кодзики", относимый к богине солнца и плодородия Аматэрасу, которую рассмешила и заставила выйти из грота богиня Удзумэ. Аматэрасу, обидевшись на своего брата, скрылась  в "Небесном гроте" и таким образом лишила землю солнечного света. Боги решили любым способом выманить ее оттуда, и Удзумэ начала на перевернутом чане пляску, в ходе которой она начала обнажаться и показала богам свой огромный живот. Боги разразились неистовым хохотом. А когда Удзумэ спустила юбку еще ниже, то хохот достиг апогея, и Аматэрасу, побуждаемая любопытством, вышла из своего убежища.
…Большой живот Удзумэ - плодоносящее начало, чрево, утроба, связанные с телесным низом (кишечником и половыми органами). Живот и его внутренности связаны с испражнениями. Внутренности также связаны со смертью - выпустить кишки, харакири (вспарывание живота). "Tripes" представляло собой как бы "один узел - жизнь, смерть, рождение, испражнения, еда; это - центр телесной топографии, где верх и низ переходят  друг в друга" (М. Бахтин). Связь естественных отправлений с низом тела, сексуальной практикой, рождением и умножением не вызывает сомнений: "Монах спросил Юнь-мэня: "Кто такой Будда?" - "Палочка-подтирка", - ответил Юнь-мэнь" . В этом эпизоде явственно проступает логика снижений и профанаций, перемещений верха и низа, священного и профанического, характерных как для средневекового европейского карнавала, так и для дзэнской традиции. Классификация подтирок Гаргантюа у Рабле подчеркивает перемещение верха тела в низ, где "зад - это "обратное лицо" или лицо наизнанку". Это переворачивание верха и низа с его акцентом на низ тела, где главную роль играло плодоносящее чрево, выражало и более широкое представление о плодородии растений и животных, характерное для земледельческих обществ. (Сафронова Е. С. Дзэнский смех как отражение архаического земледельческого праздника).
Афедрон как Праматерия и потенциальный источник всего живого имеет и вполне эстетичные и даже, казалось бы, совершенно неуместные персонификации. Вот они. В шумерской мифологии есть упоминание о подземном лазуритовом дворце богини Эрешкигаль, в котором она в муках рожает. И Лазоревый Дворец нерожденных детей в сказке Метерлинка «За синей птицей» также имеет смысл огромной  и еще непроявленной потенциальности.
Миф о Гее и ее детях-титанах, которым Уран не давал родиться, также вполне укладывается в этот архетип. Именно титаны, эти огромные и простоватые существа стали родоначальниками всего сущего на земле. Одних океанид по всей земле не счесть. Хорошо отражает образ Простака циклоп Полифем, которого легко обвел вокруг пальца плут Одиссей, ослепив его и прикрывшись овечьей шкурой.
В славянском фольклоре былинный герой Илья Муровец в начале своей истории является типичным Зародышем-Простаком, обитавшим на печи до тридцати лет и трех лет. Зато и накопил несметно много сил, чтобы стать Героем и пустить их в ход, когда это стало необходимо.
Вымазанный в печной золе Иван-дурак и Емеля, совершенно бесполезные в домашнем обиходе, ленивые и прожорливые – также персонажи этого архетипа. Их активизация приводит к весьма полезным и значительным результатам. В этом смысл зерна-Зародыша.
Во снах этот архетип может быть отражен следующим образом. Молодой мужчина в детстве видел повторяющийся сон: он, огромный, ползет по земле с разинутым ртом и пожирает все, что попадается ему навстречу – целые города. Женщина средних лет увидела во сне великана с вымазанным пеплом лицом, который пытался с ней заигрывать, и она его боялась. Появилась медсестра в белом халате и одним словом укротила его. Она его не боялась, и ушла с ним. Можно попробовать дать архетипическое толкование этому сновидению (при этом мы упускаем личностную и культуральную амплификацию): у женщины есть проблема отвержения своей низменности и животности, но ее аспект в незапятнанных белых одеждах все-таки сумел преодолеть страх и уйти вместе с грязным великаном. Можно было бы сказать еще: для того, чтобы принять низменное, нужно стать вполне возвышенным и очистившимся.
В культуре тема Афедрона отражена в творчестве Ф. Рабле, в образах Гаргантюа и Пантагрюэля, в связи с чем появилось также понятие раблезианства.
В социальной жизни движения хиппи и Грин-пис своей обращенностью к простоте и изначальности природы очень близки к природе Афедрона. Эковыбор современных горожан движет их обратно к земле, в сельскую местность, и это очень фундаментально. Роды в воду… etc.
Речевое обращение к Афедрону может иметь, т.о. большое сакральное значение приобщения к первоисточнику всех ресурсов. И мы это делаем в самые тяжкие моменты своей жизни. Народ называет эти слова срамными («срам» значит стыд), ученые – инвективой, их стыдно и, возможно, небезопасно говорить просто так, без лишней надобности. Но избегать и чураться их, право, не стоит. Их смысл целителен для поврежденной сексуальности и плодородности, как и персонаж – носитель этого пласта культуры.

Два Ивана (сказка)
(из дневника Squaira, тэг «сказки»)

Жил-был Иванушка. Матушка звала его Иван-царевичем, хоть сама не из цариц была, но ведь не Ивашкой-дурашкой звать, сын-то умный рос, начитанный, да стихоплетный. Одним словом, царевич. Вырос Иван, а тут война случилась – с Кащеем Бессмертным.
Шли добрые молодцы воевать Кащея, да не возвращались, как в прорву попадали. Дошла очередь и до Ивана-царевича. Точнее, еще и не дошла, возраста ему не хватало, он сам в военкомат пришел и потребовал отправить его в кащеего царство. И не отступил от комиссаров, пока те не дали законного согласия.
Отправился Иван-царевич во кащеево царство-государство, долго шел и много трудов положил на тот путь. Пришел он ко дворцу кащееву и сильно постучал в ворота, потребовал изверга на честный бой. Да только Кащея дома не оказалось, а выскочили гуртом слуги его верные, скрутили Ивана и в подземелье бросили. Кащей вернулся и даже не взглянул на Ивана. Он уж двести шестнадцатым у него томился. Тем более, что привез себе Кащей цацу заморскую, саму Елену Прекрасную, неволей взял и в башню заточил высокую.
Тоскуют витязи в подземелье, плачет Елена в башне и от тоски так красиво и звонко поет, что витязи под землей услышали то пение. Слышать-то слышат, а сделать ничего не могут. Да и не знали они, что замки у Кащея заклятые были – только своей личной рукой мог он отворить все запоры, или от смеха Елены могли они в прах рассыпаться. А Елене как раз не до смеха, да и не знала она про это тайное заклятие.
Тем временем на Руси богатырей уже совсем не осталось, только Иван-дурак на печке лежал и в носу ковырял. Посулили ему в военкомате пряников печатных и галстух бабочкой и отправили в кащееву сторону. Иван только попросил, чтоб галстух был в красный горох и пряников два кило, не меньше. Довольный договором, отправился Иванушка в путь-дорогу. А ходить больно не привык, ну и думает, как бы ему транспортом разжиться. Увидел свинью с поросятами – поросят в мешок, на свинью верхом, и отправился. Поросят потом выпустил – сами за матерью бежали. А одежонка в дороге на нем совсем изорвалась – так он в мешке дырки прорезал и надел на себя, как рубаху. Свинье имя дал, Хавроша – ты у меня, говорит, хороша. От нечего делать поросят стал учить фокусам разным. Петь их научил громко, чтобы веселее ехалось, а чтоб оркестр посолиднее вышел, лягушек набрал из пруда. Так и подъехали к самому кащееву дворцу. Свинья Хавроша хрюкает, поросята поют, лягушки аккомпанируют, Ивашка верхом на свинье, голыми пятками ее пришпоривает. Услышала такой концерт Елена Прекрасная, выглянула в окошко свое зарешеченное, и расхохоталась на всю ивановскую. Тут же попадали все замки и решетки в кащеевом царстве, выскочили из подвала все двести шестнадцать добрых молодцев, и первым Иван-царевич. А тут и Елена Прекрасная как раз спустилась из своей башни. Все к ней, конечно, подъезжают с предложениями руки и сердца, особенно, Иван-царевич, а Кащей подальше держится, чтобы момент не упустить снова умыкнуть красотку.
А Елена только на дурака смотрит и продолжает смеяться. И говорит ему:
- Ну, насмешил ты меня, добрый молодец, за тебя мне и замуж идти.
А Иван-дурак отвечает ей:
- Мне за Кащея пряников посулили два кило – не меньше и галстух бабочкой в красный горох. А ты мне без надобности, красавица. Иди себе с богом.
Снова улыбнулась Елена:
- Ну, не обижаться же мне на тебя – спасибо, что из беды вызволил!
И к витязям освобожденным обратилась: так, мол, и так, братцы, выручайте – надо Кащея доставить по назначению для свершения законного суда, Ваньку выручить.
Раз надо, так надо. Иван-царевич недаром умный, да образованный был, знал, где кащееву смерть отыскать. Вышел вперед и заявил Елене Прекрасной:
- Обязуюсь добыть кащееву смерть в трехдневный срок и прошу вашей руки и сердца в награду.
Что тут сказать? Иван-царевич и одет чисто, и смотрит умно, и речь держит твердо. Видно, что не дурак, чем не жених? Обещала Елена Прекрасная ждать его три дня и три ночи, пока не принесет завет кащеев.
На радостях Иван-царевич в два счета достиг острова Буяна, сломал дуб столетний, и прямо в сундуке кащееву смерть доставил по назначению. Показал Кащею сундук, положил на него динамит с фитилем – мол, ежели что, сейчас бабахнет, и от тебя одни воспоминания останутся. Понял Кащей, что Иван не пожалеет тех, кто в сундуке сидит с иглой, и сдался на милость победителей. Кащея к сундуку приковали, дураку тележку сделали, свинью запрягли, и сундук с Кащеем в тележку свалили. А Ванька – тот верхом обратно поехал, в сопровождении поросят и двухсот пятнадцати добрых молодцев.
Иван-царевич женился на Елене Прекрасной и остался на кащеевом царстве. Ванька-дурак сдал Кащея в ФСБ, получил галстух в красный горох и аж три кило пряников печатных, и вернулся к себе на печку. Тут бы и сказке конец, так нет же, не дадут человеку спокойно на печке лежать! Репортеры его замучили с журналистами, расскажите, да расскажите, Ваня, как вы этого монстра побеждали? Ванька им честно сказал, что он его даже не видел, пока на тележку к нему не свалился с сундуком. А уж если надо было привезти сюда, то он завсегда рад помочь за два кило пряников. Исфотографировали Ваньку всего вкривь и вкось, во всех газетах и журналах пропечатали. Посыпались к нему предложения: не хотите ли сняться в журнале «Плейбой» - топлесс, или пожалуйте на дефиле к Зайцеву, или в стрип-клуб к бизнес-ледям. Женщины сотнями к Ване подъезжают с рукой и сердцем - прямо поперек горла встали. И выбрал Ваня в цирке работать – Емелей на печке. Делать, считай, ничего не надо. Все уже готовое – Хавроша с детьми обучена, Кащей возле сундука с динамитом на любое чудо согласен.
Так постепенно Ванька сделался звездой цирка и даже начал гонорары бешеные получать, но вовремя просек это дело и скандал устроил: «Э, нет, господа хорошие, я вам тут не нанимался горбатиться за ваши бешеные деньги. Кушайте их сами, а мне они и даром не нужны. Я свой пряник, честно заработанный, ни на что не променяю! И Хавроша моя тожа!»
Тем временем Иван-царевич с Еленой Прекрасной на кащеевом царстве жили долго и счастливо. Дочка у них родилась со смешинкой во рту, видно от дурака с ветром залетела. Иван-царь твердый и серьезный на царстве сделался, шуточек не любил. А дочка что? – ребенок, как-то сказанула батюшке: «Ой, как же вы на Иванушку-дурачка похожи!»
Рассвирепел царь Иван и запретил дочке шутить, смешинку отобрал и в ларец замкнул. Не знал только, что сила кащеева заклятья распространилась и на дочку Елены Прекрасной. Стала дочка плакать день и ночь, по смешинке своей тосковать. Мать с ней горюет и просит царя артистов ей прислать. А сама думает, как бы ей дурака Ваньку из столиц выписать с гастролью. Царь дал принципиальное согласие, но чтоб сама занималась. На радостях царица в цирк поехала и просит своего спасителя ее хотя бы узнать. А он не помнит и все к свинье отпрашивается. Царица чего только не сулила ему: и пряников, и галстух любой, и свинью новую. «Нет, - отвечает Ваня, - ничего мне не надо. Все у меня есть. Вишь, какие хоромы для меня и моей свиньи, и пряников и галстухов каких хошь полно. Не поеду ни за что – и точка». Призадумалась царица. Ежели дочку сюда привезти, значит, и ларец надо у царя умыкнуть, на преступление пойти, а засмеется здесь дочка, все замки с клеток попадают, звери на волю выскочат. Беда будет…
И тут царицины глаза засверкали:
- Ваня, тогда я дочку-то сюда привезу, ничего не побоюсь. А львы у вас есть в цирке?
- Как не быть, - важно отвечал Ваня.
- И тигры небось?
- И тигры есть.
- А как они насчет свининки?
Тут Иван совсем к своей Хавроше засобирался, да царица его за рукав уцепила и закончила свою речь:
- Так вот, Ваня, если не приедешь к нам, тигры да львы твою Хаврошу за милую душу скушают и не поморщатся!
Ваня тут же встал и ответил так:
- Только за ради нее и поеду с тобой.
Отменил Ваня все концерты на неделю вперед и поехал с Еленой Прекрасной спасать дочку-несмеяну. Так же ехал, как прежде – на свинье верхом и с ее поросятами. Свинья хрюкает, поросята поют, лягушки аккомпанируют, Елена Прекрасная в мешке колесом ходит. Подъехали они ко дворцу Иванову, выглянула на шум царевна-несмеяна, да и без всякой смешинки рассмеялась. Тут все замки-решетки попадали, смешинка вылетела из ларца и к Ивану-царю в рот залетела. А царевна и так веселая стала. Теперь Иван-царь, на такое дело глядючи, сам стал похохатывать и со смеху покатываться. В тот же день отпустили дурака восвояси, чему тот был весьма рад, а царь с царицей и царевной зажили и впрямь счастливо, и еще пяток деток настрогали…

Шут

«Средневековье унаследовало древний культовый эротизм, призванный повлиять на производящие силы природы. В аграрной магии сельских общин фаллические оргиастические моменты, ритуальное обнажение направлены на обеспечение плодородия (сама земля мыслилась как женский организм). Вакхические фаллосы, выточенные из дерева и кости, подобные найденным при раскопках в Новгороде и Ленчице (Польша), носили в обрядовых процессиях на празднествах Нового года, посева и жатвы («срамная в руках носяще»). На кукерских игрищах во Фракии (Болгария) при обходе домов или на сельской площади главный кукер дотрагивался деревянным фаллосом до бездетных женщин. Для византийских мимических пьес характерна фигура шута, лысого, с бутафорским фаллосом». (Из книги Даркевич В.П. Народная культура средневековья: светская праздничная жизнь в искусстве IX - XVI вв.).

В семейной жизни с этим персонажем и периодом связано именно обращение к прокреативной, сексуальной сфере, которая еще не обезображена интеллектом и лавиной знаний, не испорчена социальными амбициями и предвзятостью чужих моделей мышления.
Шут уже значительно отличается от Простака-Зародыша. Он - Дитя во всем обаянии своей непосредственности, невинности своей наготы и физических отправлений. Он устремлен в мир, активен и неопасно проказлив, вызывает гораздо больше смеха, чем слез. Шут имеет право обличать и оставаться безнаказанным, как будто обладает дипломатическим иммунитетом. Он учится сам, но еще больше учит тех, оказывается рядом с ним, он олицетворяет первичное счастье – не обладания, но бытия, пребывания. Это о нем было сказано Э. Эриксоном: «Семья не может воспитать ребенка, пока не будет воспитана им».
Любовь к цирку у многих детей, да и взрослых людей в немалой степени связана с желанием видеть клоунов и смеяться их проказам, т.е. потребностью в Шуте и шутовстве. Некоторые их боятся, но почему когда это бывает, тема следующего фрагмента большой темы.
Уровень Шута – это Свадхиштхана, вторая, сексуальная чакра. Ее язык – инвектива второго уровня, адресованная не к Афедрону и афедрину, а к материнскому и отцовскому символам плодородия, т.е. матерная брань, как таковая. Другое название – площадная брань, и это напоминание о том, что карнавальное преображение было связано с пребыванием вне своего дома, на улице, на площади между домами. Именно там она была уместна и имела магическую силу. В наше время употребление мата подверглось вырождению и профанации, утратило первоначальный смысл активизации базовой потенциальности, родовой мощи.
Есть также данные об исследованиях мужской потенции: она резко снижается у мужчины, если его материт женщина. Вряд ли стоит подвергать сомнению и обратный феномен – снижение женского либидо от брани партнера. По-видимому, современная домашняя брань не идентична ритуалу обращения к силам плодородия. К тому же ритуальная брань имеет отношения к битвам не Марса, а Венеры, она беззлобна и насмешлива, а бытовая брань (Марсова) это инструмент агрессии и разрушения.
В работах этнографов описаны многие свадебные ритуалы инициации сексуальности молодых, в том числе, и частушки срамного содержания. Смех призван растопить барьер стыдливости и открыть шлюзы здоровой чувственности.
Детские и подростковые сексуальные инициации также носят характер использования инвективы и срамного поведения. Вот фрагмент из воспоминаний женщины примерно 60 лет. Ей было от 10 до 12 лет, когда она жила со своими родителями в деревне. Это было на Средней Волге. Вечером подростки собирались у кого-нибудь в доме, где не было родителей. Игры были такие: надо было спустить исподнее, задрать верхнюю одежду и в таком виде ползать на четвереньках под смех остальных. Никого это не смущало, кроме рассказчицы, городской девочки. В городской детской субкультуре широко распространены игры 4-5-летних детей, когда они, спрятавшись куда-нибудь от взрослых, показывают друг другу свое естество. Это является, с одной стороны, одним из направлений изучения большого мира и себя, в частности, с другой стороны, это явственная фаза сексуального становления, генитальная фаза по Фрейду. И в этом нет социальной аномалии, страхи про «трахи» придумали взрослые.
Настенный и заборный мат – это тоже проявление потребности в социальном снижении и отклике на зов природы. Надо ли с ним бороться? Всегда боролись, но от этого запретный плод становился еще слаще и желаннее. Шут похотлив и неприхотлив, он живет по принципу: «что сладко, то вкусно, что красно, то красиво». Бороться с ним надо, необходимо и бесполезно.

Плут

«Бедняга  Йорик! - Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на  выдумки. Он тысячу раз таскал меня  на спине.  А теперь это само отвращение и тошнотой подступает к горлу. Здесь должны были двигаться  губы, которые я целовал не знаю  сколько  раз.- Где теперь  твои каламбуры, твои смешные выходки,  твои   куплеты?  Где  взрывы  твоего заразительного веселья, когда со смеху покатывался  весь  стол?  Ничего  в запасе, чтоб позубоскалить над собственной беззубостью? Полное расслабленье? Ну-ка, ступай в  будуар великосветской женщины и скажи ей, какою она будет, несмотря  на   румяна   в  дюйм  толщиною.   Попробуй  рассмешить   ее  этим пророчеством». (Принц Гамлет с черепом шута в руках на кладбище – Шекспир «Гамлет», перевод Б. Пастернака).

Эта ипостась Трикстера проявляет себя на уровне третьей чакры, Манипуры, в средоточии междоусобиц, как социума, так и семьи. Умные люди на этом уровне совершают подвиги, дерзают, побеждают, вольничают и властвуют. А дурак – ему и здесь ничего для себя не нужно, он дуркует. Он уже вполне искушен социумом, его на мякине не проведешь, он и сам, кого хочешь, обведет вокруг пальца, продаст от жилетки рукава и от мертвого осла уши. Его плутни и развлечения могут быть опасными и даже смертоносными.
В социокультурном пространстве этому образу наиболее соответствуют русские юродивые. Сущность юродства, самопроизвольного мученичества, двояка. С одной стороны это аскетическое самоуничижение, пренебрежение потребностями плоти, доведение до полного абсурда христианской идеи отвержения себя. С другой стороны, активная сторона юродства заключалась в обязанности «ругаться миру», т.е. жить в миру, обличая его горделивость и суетность, провоцируя на живой отклик, пробивая скорлупу равнодушия, пренебрегая всеми общественными приличиями. (Сб. исследований "Смех в Древней Руси"). Юродивый провоцировал своих зрителей, насмехаясь над ними, швыряя в толпу грязь и грязные слова. Считалось, что грешники смеялись над ним, а праведным было жаль его до слез. К этим праведным слезам и стремился юродивый в своем театре одного актера. Юродивые не были вполне безобидными, они по свидетельствам современников враждовали с нищими, гнали тех с насиженных мест, доводили до смерти. Как видно, активная сторона юродства была вполне вещественна.
Самые сильные юродивые пользовались уважением со стороны власть имущих, их предсказаниям верили, с ними считались. У Иоанна Грозного был Василий Блаженный, в честь которого воздвигнут всем известный храм. Можно было и не идти так глубоко в историю, ведь у Николая Второго был Григорий Распутин, влияние которого на царскую семью стало широко известным. «Старцы» оказывали влияние на политиков, обладая внушительной мудростью, и это позволяет нам видеть центровую карнавальную ось развития не как ось дурака, а дурака-мудреца.
И в этом варианте Трикстер несет свою целительную функцию, раздражая своих зрителей, вытаскивая их из болотца бездумной жизни. В семье это исцеление не столько смехом (как это делают Простак и Шут), а скорее болью, болью присутствия в семье подростка-эмо, или гота, панка, хиппи. Он бросает камень в лицо своей семье: а вы-то как сами живете? Не надоело еще тянуть лямку постылой работы, пресмыкаться перед самодуром-начальником, а по вечерам оттягиваться тремя сериалами подряд и ящиком пива?
В литературе Плут представлен очень широко, и самые жесткие его варианты могли отразить только жанры фантастики и ужасов. У А. и Б Стругацких в романе «Жук в муравейнике» есть эпизод гибели планеты по имени Надежда. Из дневников Льва Абалкина, прогрессора, становится известно, что планета погибала из-за безобразного отношения к ее экологии, и однажды все население в одночасье было выведено кем-то (Странниками?) через пространственно-временные туннели. Оставшихся кто-то заманивает в имитации веселеньких магазинов, детей уводят с собой «клоуны». «В тот момент, когда мы проходим  мимо покосившейся арки ворот, из мокрых, буйно разросшихся кустов с шумом и бубенчиковым звоном выскакивает на ограду пестрый нелепый длинный человек...
     Он худой, как скелет, желтолицый, с  впалыми  щеками  и  остекленелым взглядом.  Мокрые  рыжие  патлы  торчат  во  все  стороны,  ходуном  ходят разболтанные  и  словно  бы  многосуставчатые  руки,  а  голенастые   ноги беспрерывно дергаются и приплясывают на месте, так  что  из  под  огромных ступней разлетаются в стороны палые листья и размокшая цементная крошка. Весь он от шеи до ног  обтянут  чем-то  вроде  трико  в  разноцветную клетку: красную, желтую, синюю и зеленую, и беспрестанно звенят бубенчики, нашитые в беспорядке на его рукавах и штанинах, и дробно и звонко  щелкают в замысловатом ритме узловатые пальцы. Паяц. Арлекин. Его ужимки были  бы, наверное, смешными, если бы не были так страшны в этом мертвом городе  под серым сеющим дождем на фоне одичалого парка, превратившегося в  лес».
В романе Стивена Кинга «Оно» клоун Пенневайз убивает детей, заманивая их иллюзией разноцветных шариков. Это давно не клоун, а его страшная нежить, и оба сюжета, и Стругацких и Кинга, рассказывают о трагедии воюющего против себя самого человечества, и «клоун», здесь посланник того света, лишь довершает то, что давно начато без него, подчищает помарки. Это он уводит Козла Отпущения в пустыню, навьючив его всеми грехами людей, продает им индульгенции.
Своей кульминации сюжет уничтожения достигает в «Гамлете» Шекспира. Шут в этой трагедии уже давно мертв, его плоть истлела, и больше некому ни смешить, ни обличать. Не зря это единственный в пьесе шутовской персонаж, и принцу Гамлету приходится самому имитировать целительное начало своим мнимым сумасшествием (которым он заражает и Офелию), но оно кончается на кладбище с черепом Йорика в руках в могиле Офелии. Все теперь очевидно обречено смерти, как и в любом сюжете бесконечной войны, и Плут-сумасшедший сначала лишь пытается раскрыть на это глаза. Угасающий Гамлет произносит последние слова:

«Гораций, я кончаюсь. Сила яда
Глушит меня. Уже меня в живых
Из Англии известья не застанут.
Предсказываю: выбор их падет
На Фортинбраса. За него мой голос.
Скажи ему, как все произошло
И кончилось. Дальнейшее – молчанье».
(перевод Б. Пастернака)

Уходящий из жизни Гамлет делает своим избранником и наследником сына поверженного отцом соперника, и этим достигает посмертного примирения двух королевских семей, двух государств. Шут умер – да здравствует король!
Этим карнавал завершается, дальнейшее развитие мистерии пути связано с Джокером, Спасителем, Искупителем. В этом сюжете Плут претерпевает дальнейшую метаморфозу, играет главную роль в сюжете искупления всех грехов. И здесь уже нет Козла Отпущения, есть Агнец в терновом своем венце, чудеса исцеления и воскрешения, крест и вознесение. Блажен, кто верует, и слов почти не надо.
Ко всему сказанному надо добавить еще кое-что. Боковые каналы Лестницы Лотоса завершаются на уровне ноздрей адепта Тантры, продолжается лишь центральный канал, срединный путь, и на своем продолжении являет нам образы Отшельника, Мудреца и Просветленного, сливающегося с Абсолютом. Таким образом, срединный путь это не просто путь  простаков и шутов, а, скорее, дураков-мудрецов, всех, кто умеет учиться у мира и жить в мире, не пытаясь его активно переделать. В более широком плане это срединный путь пребывания в мире и его познания, частью которого является мистерия карнавала.

 

обратно к содержанию