гостевая книга

email:

theatr-skazok@yandex.ru

 

Наши двойники, фратрии, соборы

     - Похоже, что так всю жизнь и проживешь без собаки, -  с горечью  сказал Малыш, когда все обернулось против него. – Вот у тебя, мама, есть папа; и Боссе с Бетан тоже всегда вместе.  А у меня - у меня никого нет!.. (А. Линдгрен «Малыш и Карлсон»).

В трех соснах заблудился
(из дневника Squaira, тэги «семья», «дорожные заметки»)

Такую историю узнала вчера в вагоне поезда, идущего из Питера в Москву – нарочно не придумаешь. Так ведь в поезде и узнаешь все самые большие секреты. Эта история про трех девушек и одного кавалера. Две из них сестры, а третья – подружка, еще с садика. Их обычно за трех сестер принимали. Все трое молоденькие, прехорошенькие, и не то чтобы писаные красавицы, но с большим шармом и сексапилом. Хорошей, одним словом, породы. А кавалер один.
Сестры, Света и Вера, были «не разлей вода», все секреты друг другу доверяли, лучшими подругами были. С подружкой Таткой тоже всем делились, все хихикали о чем-то, когда втроем собирались. Любо-дорого посмотреть было на них.
Сначала младшая из двоих сестер, Света, съездила в Питер на повышение квалификации. И познакомилась там с молодым человеком, Виталиком. Симпатичный, живой, остроумный, щедрый. Ах… - и закружилась Светина головушка - какая уж тут учеба. С трудом получила корочку и уехала нехотя  обратно в свою провинцию, увезла с собой клятвенные заверения в пылкой любви и надежду на последующие встречи.
Виталик приехал очень скоро, нет! - прилетел на крыльях любви. И увидел Веру. Всю ночь просидели они вдвоем на Светкиной кухне, а к утру стало ясно, что не могут жить друг без друга. Быстро и свадьбу назначили. Света проглотила обиду, дескать, и самой уже не нужен был, на свадьбе громче всех смеялась, но черная кошка между сестрами уже пробежала, сделав свое черное дело.
После свадьбы молодой супруг забрал жену в северную столицу, и стали они там очень неплохо поживать, ребенка через год родили. Света попереживала, да решила, что мужчина как автобус – не стоит бежать за уходящим, придет следующий. Так вскоре и получилось. Но не о том история оказалась.
А имела она вот какое продолжение. Через несколько лет в Питер по каким-то делам поехала Татка и заехала, конечно, в гости к лучшей подружке. Угадайте, что дальше было. А было то же самое. То есть, понравилась она Виталию безумно и не без взаимности, и «своего» решила не упускать. Сначала роман тайком крутили, а потом зажили вместе в «открытую». Была у Виталия такая картина мира, что живем один раз, и жить надо с удовольствием. Но при этом и долгов не забывал, Веру с ребенком исправно и без напоминаний поддерживал – и материально и всяко. Душа у него щедрая и широкая оказалась. Собственно, он всех своих женщин по-своему любил (кстати, до встречи со Светой он уже не был холостяком, тем более, девственником). Ему бы восточным властелином быть, а не питерским бизнесменом.
Вот тут и Вере пришлось поплакать и подумать, о чем нужно помнить кошке, когда ест чужое мясо. И со Светой уже вместе они решили, что им  известно, кто эта кошка. А кошка жила теперь припеваючи в столице. И на этом известная мне история закончилась. Любопытно, конечно, как сложатся судьбы этих трех сестер, среди которых заблудился и наблудил один кавалер. И что же его тянуло так на это дружное трио.
***
Подобные истории встречаются очень часто: умирает, скажем, жена от тяжелой болезни, и вдовец, нагоревавшись, через год женится на ее, еще с юности лучшей подруге. Или женщина отбивает мужа у своей лучшей подруги, и он такой счастливый становится, как будто именно об этом все годы мечтал, и ничего, что в браке дети уже взрослые, и жена верная и преданная. А что до молодости и красоты – так обе уже в предпенсионном возрасте, и ничего особенного в подруге не было и нет. Правда, это только на первый взгляд. А разве редко одна девушка разбивает отношения лучших друзей? Как будто мало свободных молодых людей?
В чем же дело? Может быть, снова какие-то древние образы срабатывают? Попробуем разобраться в том, какие древние программы и зачем запустили этот механизм путаницы между очень близкими людьми.
Во многих народных сказках есть сюжет о том, как главный герой, пусть это будет Иван-царевич, вызволяет свою суженую из лап какого-то чудовища, и чудовище-то он побеждает без особых проблем, а становится перед испытанием – вместо одной невесты перед ним дюжина девиц совершенно одинаковых - голос в голос, волос в волос. И он должен угадать, кто настоящая его любовь. Иначе никакая ему не достанется. Признаком настоящей невесты становится сущая мелочь – то летающая над ее головой птичка, то пчела, то муха. Метка отличия. С архетипической точки царевич ищет свою Аниму и находит множество напоминающих ее женщин, как будто она распылена среди множества подобных себе.
Кроме мифологии и фольклористики нам здесь может оказаться полезной этнография, а именно, сведения о фратриях, братствах. Фратрией называется братство мужчин из одного клана племени и, соответственно, они не могли брать в жены своих сестер, а брали женщин из другого клана того же племени. И те тоже считались между собой сестрами. Связь с ними не была кровосмесительной, т.е. не нарушала одно из важнейших табу в родоплеменном обществе. 
Т.о. существовали и, выходит, для нас сегодня тоже существуют вполне однородные единства с практически равноценными членами, с общими внешними признаками. Клан, он же клон. Все его члены в каком-то смысле занимают одну клетку на шахматной доске, способны играть одну и ту же роль. И выделить из них одного-единственного человека бывает совсем нелегко. Так, европейцу очень трудно запомнить одного китайца среди десятка китайцев, или одного негра среди негров, просто потому, что есть признаки, в первую очередь бросающиеся в глаза и затмевающие собой менее яркие. Необходим значительный период знакомства с новой группой, пока среди ее членов удастся легко идентифицировать хотя бы нескольких.
А двух друзей нередко называют братьями, они в народной традиции часто становились побратимами, кровными братьями, и подруги любят друг друга как сестры. Друга называют вторым Я, третьим моим плечом и т.д. У них становится настолько много общего, что нередко возникают аналогичные привычки. Как тут удивляться, что мужчина, встретив женщину приятного и знакомого ему типа, но с прелестью новизны, спешит в новые объятия? Конечно, ему бы неплохо помнить о возможности воссоединения «клонов» с целью мести. Однородное единство сильно своей численностью и единым внутренним направлением, как стая саранчи. Это настоящая стихия, в которой каждая особь сильна своим единством с подобными себе. Вслед за этнографами назовем стремление к единению с себе подобными потребностью в партиципации, сопричастности. Эта сила избавляет от страха одиночества, сохраняет видовые признаки. Ее кредо – приоритет общего над индивидуальным.
Это примитивная форма единства. Стало быть, должна быть более совершенная?
Конечно, она есть. Это такая коалиция, в которую соединяются не идентичные, а дополняющие друг друга своей неповторимостью люди. Назовем, в отличие от фратрий, эту коалицию собором (собранием). В соборе каждый имеет право голоса, и значение этого голоса уникально. Так, в хорошей, зрелой семье отношения ее членов подобны собору уважающих и ценящих друга друга людей. Каждый из них играет свою необходимую роль, каждый уникален и не может быть просто заменен на сходный персонаж.
Соборные единства уникальных персонажей (скажем, литературные герои) являются очень притягательными для множества людей, что доказывает стойкость их существования во множестве культурных традиций. Это любовные пары и дружеские союзы. Они, по-видимому, отражают стремление нашей личности к Самости, очарованность процессом индивидуации. Со времен Юнга известно, что само стремление к сюжету единения есть отражение уже действующего внутреннего процесса гармонического соединения аспектов личности.
Легко перечислить примеры подобных союзов, с детства они у всех нас на слуху: Ромео и Джульетта, Лейла и Меджнун, Елена Прекрасная и Иван-царевич, Иляна Косынзяна и Фэт-Фрумос, Орфей и Эвридика, Рама и Сита. В эпосе и фольклоре каждого народа непременно есть такая любящая пара. Многие подобные союзы мы хорошо знаем с самого детства, обаяние их связи делает героев любимыми на всю жизнь. Папа Карло и Буратино (Джеппето и Пиноккио), Питер Пэн и Вэнди, Кай и Герда, Малыш и Карлсон, Винни-Пух и все-все-все, Белоснежка и семь гномов, Элли с Тотошкой, Страшилой, Железным Дровосеком и Трусливым Львом. Каждый индивидуален, неповторим и необходим для своей системы. Во «взрослой» литературе очень популярными являются союзы практически неразлучных Дон Кихота и Санчо Панса, трех мушкетеров и де Артаньяна, мистера Шерлока Холмса и доктора Ватсона, Эркюля Пуаро и капитана Гастингса, четырех друзей и Даддитса в «Ловце снов» С. Кинга. Забавно, что и Конан Дойль и Агата Кристи пытались женить биографов великих сыщиков, но оба этих брака оказываются недолговечными, и герои возвращаются к своей истинной гармонии со знаменитыми друзьями.
Такие единства отличают качества прочности и гибкости, стабильности и динамичности, способности к развитию, как и здоровую личность, как и крепкую семью. Они вселяют в нас надежду, что мы не одиноки в мире и нужны кому-то другому, и для этого не обязаны быть на них похожими, тем более, идентичными. Человек не умеет всегда хотеть только самого себя. Даже самый отъявленный Нарцисс. Да и тот, по сути дела, собирает в себя весь огромный мир – всё во мне и все во мне.
Бывают семьи-фратрии, бывают семьи-соборы. По-видимому, каждая из них несет необходимую функцию. Возможно, элементарная производительная сила Рода больше связана с древнейшей системой фратрий, а духовный брак – со структурой собора.

обратно к содержанию