гостевая книга

email:

theatr-skazok@yandex.ru

 

Елена Прудиус

Первое посещение Глюкволда

Жила-была девушка одна. Назвали ее Сильвия, а звали Сильвика. Где жила - в каком-то обыкновенном городе на самой обыкновенной улице, заставленной почти одинаковыми многоэтажками. Были эти дома похожи на серые картонные коробки, в которые пакуют разные полезные вещи, а потом выбрасывают на свалку, чем и радуют мальчишек. Мальчишки из них сейчас же строят себе конурки или инопланетянские наряды. Потом эти разорванные и уже никому ненужные коробки валяются, пока недовольные дворники не вывезут их в те места, куда попадает весь хлам из городских квартир. Вот в одной из похожих на эти коробки многоэтажек и жила Сильвика со своими родителями - тоже на первый взгляд вполне обычными. Каждый день она ходила в школу, а родители на работу. Кроме выходных дней, конечно, когда они всей семьей ехали на дачу, которую Сильвика терпеть не могла, или на прогулки за город пешком, которые Сильвика ненавидела. Можете спросить, а почему она не возмутилась и не осталась дома, или хотя бы не притворилась больной? А ей это даже в голову не приходило, хотя любому другому нормальному человеку именно это пришло бы в голову в первую очередь. Но так то же нормальному. А Сильвика, как говорила ее бабушка, была немножко не от мира сего. Даже единственная Сильвикина подруга, Стелла, не знала всех фантазий, которые громоздились в ее голове. Когда они встречались, говорила в основном Стелла, и рассказывала она захватывающие истории о влюбленных в нее и иногда любимых ею мальчиках. Это были целые любовные романы с письмами и цветами, нежными вздохами и умопомрачительными поцелуями, которые Сильвика могла слушать часами. А потом они со Стеллой шли в городской парк кататься на качелях и летали на них до стука, а внизу появлялись парни и смотрели на них, но больше, конечно, на Стеллу. Во всяком случае, так казалось Сильвике.
А дома часто было скучно; родители, во всяком случае, отец, не любили гостей, у них не было, как у всех знакомых и соседей, друзей, которые бы приходили к ним или хотя бы звонили по телефону, кроме одного очень древнего старичка с его не менее древней женой. Он был не то отставным библиотекарем, не то профессором, но тоже каким-то скучным. Самой большой радостью Сильвики были сказки. Их она могла читать после школы, прикрывая учебниками, чтобы мама не заподозрила, что она отлынивает от уроков, в постели под одеялом при свете фонарика, когда родители укладывали ее спать, думать о них во время уроков. Еще Сильвика класса с пятого стала влюбляться в мальчиков, причем, непременно безумно и безответно. Никто и не подозревал, какие шквалы и тайфуны знойных тропических страстей бушевали в Сильвикиной груди (а также в голове и в животе), и меньше всего тот мальчик, по поводу которого они происходили. Она делала все, чтобы он ни за что на свете не догадался о ее тайной любви, напускала на себя безразличный и холодный вид. И он влюблялся в других девочек, кокетливых и веселых. А Сильвика втайне мечтала о прекрасном герое из своего класса, как он подходит к ней, берет ее за руку и смотрит ей в глаза так, что жар заливает все нутро и перехватывает дыхание.
И вот однажды она гуляла во дворе со своей собачкой по кличке Крошка. Мы первый раз встречаемся с Крошкой в этой истории, хотя у любой другой девочки Крошка могла бы занимать если не первое место в жизни, то уж третье наверняка после любимой подруги и любимого мальчика. Но у Сильвики Крошка получалась только на пятом месте после сказок, мальчиков, подруги Стеллы и картонной куклы Анжелики. Родители Сильвики занимали особое место в жизни и в общем рейтинге не участвовали. И кукла Анжелика достойна того, чтобы о ней упомянуть отдельно. Анжелика была тайной для всех и Сильвика прятала ее в красивой конфетной коробке в глубине самого нижнего ящика стола. О, если бы она могла кому-нибудь еще показать свою красавицу Анжелику! У нее была роскошная золотая коса из желтых ниток-мулинэ, которую сплела сама Сильвика, из этой косы она делала роскошные прически на хрупкой картонной головке. У Анжелики были бездонные синие глаза и алый рот бантиком. У нее было много роскошных платьев, которые Сильвика сама придумывала и рисовала. Платья надевались на Анжелику не с помощью бестолковых бумажных клапанов, которые ничего не могли удержать больше одной минуты, а укреплялись золотыми и серебряными поясами из конфетных и шоколадных оберток. Еще у Анжелики были драгоценные украшения из тех же бумажек. Она была действительно великолепна. О, если бы кто-нибудь еще увидел Анжелику - Сильвика сгорела бы от стыда. Ведь с недавних пор у куклы появились роскошные русалочьи грудки и темный треугольник внизу живота. Теперь Анжелика с удовольствием носила декольтированные наряды.
Но довольно о любимой кукле. Ведь и собаку Крошку Сильвия тоже любила. Итак, они вместе гуляли, когда нужно было собачку вывести на улицу по ее накопившимся делам.
И вот гуляли они, гуляли, Сильвика от нечего делать под ноги смотрела и прутиком ковыряла под ногами, пока Крошка обнюхивала и обследовала всякие ямки, холмики и кустики. И вдруг под прутиком что-то сверкнуло, сильно так сверкнуло. Сильвика нагнулась и подняла блестящий предмет. Это был довольно крупный, размером со среднюю вишенку, драгоценный камень темно-фиолетового цвета. Сильвика мало что понимала в драгоценных камнях, она их видела только на соседских тетеньках и у Стеллы. Стелла была гордой и счастливой владелицей подаренного ей родителями колечка с александритом и таких же сережек, а уж у ее мамы в ушах сияли ярко-красные рубины. У самой Сильвики ничего такого не было, и у ее мамы тоже, потому что папа считал, что всякие побрякушки это излишество и мещанство. Одним словом, Сильвика решила, что этот камень драгоценный, и, действительно, когда она его хорошенько протерла рукавом своего свитера, он засиял всеми своими гранями и показался Сильвике самым прекрасным из всех, которые ей приходилось видеть. Сильвика зажала его в кулаке и позвала Крошку домой. Дома она села под отопительную батарею в углу за столом в своей комнате (на кровати днем нельзя было валяться) и стала любоваться камнем, крутя его в пальцах и глядя сквозь него. Грани искрились и светились, отбрасывая маленькие быстрые тени от светло-сиреневых до темно-фиолетовых, их движение становилось все быстрее и быстрее, пока у Сильвики не зарябило, а потом потемнело в глазах.
Она протерла глаза. Она стояла на улице на краю тротуара и держала за руку какого-то мальчишку младше ее. Вроде знакомый какой-то мальчишка, кажется, ее двоюродный брат, и она должна с ним куда-то ехать. Куда, зачем - она не знала, как будто это было продолжение неизвестной ей истории. К ней подъехала легковая машина и остановилась. Сильвика открыла дверцу и села рядом с водителем. Машина тронулась с места, и она некоторое время проехала, думая о чем-то своем. Вдруг поняла, что мальчишка остался на остановке, встрепенулась и обратилась к водителю, которого только теперь заметила:
- Мне надо вернуться туда, откуда мы начали путь.
Водитель с явным неудовольствием дал ей понять, что его этот оборот не устраивает. Тогда Сильвика почти равнодушно сказала, что ведь она платит за это. И вдруг поняла, что этот человек вовсе не таксист, а, возможно, едет по своему делу, и спешит. Она мягче посмотрела на него и попросила все же вернуться. Они возвратились на место. Мальчишки там уже не оказалось, и Сильвия немного растерялась, но все же решила продолжать свой путь и выяснила у водителя, куда он едет сам. Она по-прежнему не знала, куда ей надо ехать, но решила поехать куда-нибудь. Вдруг в какой-то момент она увидела, что водителя рядом нет, и руль никто не держит, а машина несется на огромной скорости по дороге. В ужасе она осмотрелась, и в глаза бросилась очень бедная, полуразрушенная внутренность машины. На заднем сидении она обнаружила водителя, который улыбался лихо и почти безумно. Она умоляюще вскрикнула, и он одним махом оказался на переднем сидении и взял в руки руль. Сильвика с облегчением вздохнула.
Дальше они неслись по каким-то улицам на большой скорости, потом оказались уже за городом, все увеличивая скорость. И вот, взлетев на подъеме, пролетели в воздухе какое-то расстояние. Она ахнула от ужаса, но они довольно аккуратно приземлились. Вскоре они оказались в каком-то чудесном месте и вышли из машины. Спутник повел ее куда-то, по-видимому, отлично зная эти окрестности, представляющие собой сказочно-красивую страну с постройками и парками. Все это очень удивляло ее, совершенно не соответствуя обшарпанной машине и лихому водителю. "Принц" - мелькнуло в мыслях Сильвики.
- Добро пожаловать в Глюкволд, мисс, - произнес наконец ее спутник.
- Глюкволд… Что это такое? - Сильвика с трудом оторвалась от созерцания прекрасных зданий, деревьев и цветов, среди которых они шли.
- На земле мы спим, а в Глюкволде живем, хотя на земле все кажется наоборот. Мы еще называем вашу землю Междуглючьем. Там ты сейчас в отключке, - как-то бесшабашно ответил ей водитель. - Знаешь, Сильвика, твоя жизнь настолько скучна, что ты рано или поздно все равно очутилась бы здесь. Тебе повезло, что ты нашла Ирис.
- Ирис это мой драгоценный камень? - и Сильвика в волнении ощупала карман своих джинсов; камень оказался там, и она с облегчением вздохнула.
- Точно! - весело отозвался водитель.
- Слушай, он и правда такого же цвета, как лиловые ирисы у нас на газоне.
- Это не все, что можно сказать об этом камне, - отозвался водитель.
- А что еще? Ой, а как тебя зовут? - смутилась Сильвика оттого, что до сих пор не удосужилась познакомиться со своим спутником.
- Угадай…- его взор блуждал по верхушкам деревьев и где-то вообще в поднебесье.
- Ну, откуда мне знать, - удивилась Сильвика. - А вообще, ты здорово похож на Джокера!
- Вы угадали, мисс, - несколько высокопарно и даже чопорно отозвался тот и тут же оказался одетым в какие-то разноцветные лохмотья с колокольчиками. Вообще в этой стране вы можете сами называть все и всех, все неверное исчезнет само.
- А… что это вообще за место? Тут очень красиво, но где теперь мой дом? - не то чтобы Сильвика уже успела соскучиться по своему дому, но она скорее испугалась, что больше его не увидит никогда. - И давай… можно на "ты"?
- Ну, как тебе сказать… - тут всякие твои глюки, здесь ты такая, какой сама себя не знаешь там, в Междуглючье. Там ты такая, какой видишь себя в зеркале, а здесь зеркала отражают тебя такой, какая ты настоящая внутри. Зеркала на земле тупые, они видят только то, что снаружи, а снаружи может не быть почти ничего существенного.
Сильвика поежилась. Зеркало было ее мучителем, особенно в последний этот год. Нос стал толстым, на плечах вскочили толстые прыщи, так что стыдно сарафан одеть, сами плечи раздались, а бедра оставались узкими, как у мальчишки. Короче, кошмар. Она пылко завидовала владелицам точеных носиков, ведь это главное, что нужно для красоты.
- Значит, тут мне ничего не будет напоминать о том, что я … ну, в общем, какая я?
- Если сама не будешь на каждом шагу приставать ко всем, какая ты уродина, - безжалостно продолжил Джокер.
- Ну, ладно, - она решила не обижаться на своего проводника, - а вот обратно я смогу попасть?
- А что, уже хочешь назад?
- Не то, что прямо сейчас хочу, а как-то страшно, что вдруг никогда больше не увижу всех, мой дом, школу, город, - и у нее подозрительно зачесались глаза.
- Это тебя только что осенило? - поиздевался Джокер, но сжалился и стал объяснять. - Вернешься, если не захочешь полностью сойти с ума.
- А что, это от меня как-то зависит? Кажется, сумасшедшие это просто больные люди. А я…
- Понимаешь, между нашими мирами есть такая дверь, которая вдруг распахивается перед тобой, и ты можешь туда влететь не глядя. Но если ты про нее в курсе, то успеешь пятками затормозить и за косяк уцепишься. Ты можешь туда только заглянуть, или повернуться и уйти прочь, или зайти вовнутрь, прихватив ключ, который всегда торчит в замке. Не открою тебе особой тайны, если скажу, что в своих снах ты бываешь в Глюкволде, только утром просыпаешься и понимаешь, что сон кончился, и вокруг тебя сплошное Междуглючье. В этом случае твой ключ для входа обратно это желание быть в этом мире. А сейчас ключ у тебя особый.
- Это Ирис?
- Сейчас - да. А можешь не брать никаких ключей и остаться в Глюкволде навсегда или пока тебя не вытащат оттуда психиатры своими шоками и таблетками. Только без ключа это все бесполезно. Опять ветром сносит туда же, в эту же дверь, и она захлопывается за твоей спиной.
- А разве тут плохо?
- Всяко бывает.
- Но сегодня тут чудесно!
Она оглянулась на Джокера, но он уже сидел на дереве и дрыгал ногами, потом повис на ветке на одной руке, раскачался и слетел в какую-то яму. Вылез из нее встопорщенный, исцарапанный и с застрявшими в лохмах волос прошлогодними листьями. Сильвика не удержалась и засмеялась, сначала тихонько, а потом смех из нее хлынул такой, что она уселась на траву и из глаз потекли слезы.
- Что, что смеешься? - обиженно вскричал Джокер. - Самой, небось, западло на дерево залезть?
- Ну, почему, я могу.
И Сильвика полезла на дерево. Прошло уже, наверное, добрых несколько лет с тех пор, как она это делала в последний раз в деревне у бабушки. Уже год или два, как ее коленки перестали биться всмятку об асфальт и камни, и она перестала давать сдачу портфелем пристававшим мальчишкам. Поэтому залезть на дерево было не так легко, как казалось снизу. Но она все-таки залезла и устроилась на толстой ветке, поглядела вниз. Джокера нигде не было видно. "Обиделся, что ли", - огорчилась Сильвика. И вдруг заметила, что на ней ничего нет, никакой одежды, она куда-то делась. "Ой, хорошо, что никого нет рядом", - подумала она. И тут же вместо ветки с деревом под ней оказалась скамья трамвая, а в вагоне вокруг люди. А она голая - о, ужас! Никто, кажется, не смотрел на нее почему-то, но стыд ее сжигал, и хотелось провалиться сквозь землю, но она могла только встать и выйти на остановке, затем пошла дальше по улице, низко опустив голову, чтобы никого не видеть.
Вдруг все кончилось, и она очутилась снова в своей комнате под батареей, а камень лежал рядом с ней. Сильвика схватила его и прошептала: "О, Ирис!". Потом добавила: "О, Джокер…". Какой он странный, но забавный, и с ним так незаметно пролетает время. И подумала, что хотела бы встретиться с ним еще раз. И, кажется, этому как-то может способствовать Ирис. Только вот как? В это время Сильвию позвала мама, и она успела только быстро выдвинуть ящик стола и сунуть Ирис в свою заветную шкатулку, где хранились драгоценности картонной куклы Анжелики.

назад к содержанию